Трудно понять, сколько по времени я шла и как далеко зашла. У меня всегда было плохо с определением времени и километража. Возможно, я прошла сто метров, а возможно несколько километров, дорога уходила всё ниже, путь становился всё круче, и уверенности во мне было всё меньше и меньше. А вдруг Тагар уже дошёл до деревни, вдруг он свернул на другой путь, вдруг он специально решил переждать метель в пещере, вдруг он заранее отправил лошадь, а сам неспешно шёл следом или ехал на другой лошади? Сотни гипотез в моей голове, приправленных тревогой, холодом и страхами. Все страхи, что когда-либо жили внутри, вдруг обрели невиданную силу, из букашек размером с рисовое зернышко они превратились в гигантов и великанов. Я боялась высоты, боялась нависающих надо мной гор, боялась ветра и метели, что преграждали мне путь, боялась идти в одиночку, шугаясь каждого звука. Мне было боязно встретить дикого зверя, боязно провалиться под толщу снега, сорваться с камня, со скалы, сбиться с пути, потерять дорогу. Страшно, что погаснет фонарь, страшно, что не найду Тагара и навечно сгину в ущелье меж двух этих высоких гор.
- Господи, не позволяй моему сердцу бояться!
Как люди совершают геройские поступки? Как липкий пот не покрывает всё их тело? Неужели они ни разу не сомневаются в выбранном пути? Неужели им не хочется бросить всё и сбежать? Плюнуть и сбежать! Как одинока я была в своем ненастливом, полном горести пути, сколь покинутой и отринутой ощущала себя, и мое продрогшее тело молило о тёплом покое, когда покрытое путами любви сердце взывало к полной жертвенности дороге в небытие.
Неожиданно, мне на глаза попался яркий цветок. Я застыла, изумлённая. Спрятавшись под камень, крошечный фиолетовый цветочек один гордо взирал на мутно-серое небо. Его листья были укутаны снегом, все его братья и сёстры давно покоились под ровными белёсыми долинами, а он колыхался на ветру, не сдаваясь морозам и метели, и его цвет был особенно ярко-фиолетовым на фоне снежных облаков. Я замерла, смотря на цветок, а он будто бы улыбался мне своими полупрозрачными лиловыми лепестками, и в этой Встрече я видела знак. Знак смелости, гордости и бесстрашия перед лицом смертельной угрозы.
Я оглянулась, чтобы окинуть взором ущелье: окружающая природа вдруг перестала казаться мне пугающей, я отчетливо слышала шёпот, носимый неистовым ветром: «Твоему сердцу нечего бояться». И находясь в глазе бури, я вдруг стала чувствовать себя чуточку спокойнее, потому что всем своим существом я ощущала, как нежно разговаривает со мной Вселенная — знаками, намёками и подсказками. Я была здесь не одна, незримо со мной присутствовало нечто большее, не поддающееся описанию человеческим языком, возможно, именно оно дышало мне в спину, согревая своим успокаивающим дыханием.
Бай терпеливо ждал меня у поворота. Мы свернули по тропинке налево, где следы становились всё менее и менее заметны, пока я не ступила на абсолютно ровную тропу, укутанную снежной ватой зимы.
Больше следов не было. Я стояла одна - маленький замёрзший человечек - среди бескрайнего свободолюбиво резвящегося на воле могущества Природы. Вы когда-нибудь видели картину Айвазовского «Дарьяльское ущелье»? Видели эту почти незаметную дорожку, петляющую меж вздымающих к небесам головы гор, видели ли вы густой туман, рассекаемый крыльями орлов и белёсую синеву Казбега? Видели ли как малы и беззащитны Человеки в недрах исполинской, гигантской невероятности этих источающих силу Горных Духов? Вот же, я была тем самым лилипутом, уязвимым среди колдовской магии статного Кавказа.
Неожиданно, ветер сорвал с меня шапку, которая взвила в воздух и, рухнув в паре метров от меня, была снесена новым порывом куда-то вниз, в пропасть. Мои волосы растрепались, а я неотрывно смотрела в ту сторону, где пропали красные нити шерстяной шапки. Краем глаза я уловила, как под скалой, по которой я всё медленнее и медленнее шагала, блеснуло что-то черное.
«Волк».
О, этот полный агонии ужас!
Я с надеждой посмотрела на Бая, тот, как ни в чём не бывало, продолжал глядеть на меня своим умным, чуть строгим взглядом.
Я притаилась. Бежать назад или тихо сидеть за камнем? Идти вперёд или остановиться? А вдруг это не один волк, а целая стая? Как быть? Бай убежал далеко вперёд, оставляя меня колебаться в хрупком одиночестве. Тропинка резко уводила вниз, и по собачьим следам я видела, что в нескольких местах пёс провалился глубоко в снег. Я услышала громкий лай, Бай лаял отчаянно. В горле застыл вдох, а руки мгновенно занемели от страха. Столкнулся ли мой храбрый провожатый с голодными зимними волками? Раздерут ли его красивый белый мех?