- Тагар, я…
- Просто побудь рядом, - целуя в висок сухими тёплыми губами.
Слишком. Близко. В нашем обществе бытует убеждение, что мужчина не имеет права быть уязвимым, нежным, ранимым, что его качества - брутальность, резкость, грубость. В Тагаре сочеталось всё, смешивалось, как краски на палитре. Он был многогранным и многоцветным, такого человека я встречала впервые. Он был мужественным и женственным одновременно, и верьте мне - сочетание этого порождало нечто невероятное. Могу ли я сказать, что он представлялся мне человеком идеальным? Не человеком?
Он не скрывает от меня своей боли, не сдерживает тихие стоны, сжимает мою руку и зарывается лицом в пропахшие холодом волосы. Зарождённая над моей головой идея плавно опускается в сердце, млея там, плавясь, окутывая и отметая любые оставшиеся сомнения. Я вожу рукой по беспокойно вздымающейся груди, как будто пытаюсь согреть его ледяное сердце.
- Хорошо, Тамара, с тобой. Как никогда раньше. – Шёпотом. Откровенность становится запредельной, превышая все мыслимые и немыслимые грани. Я верю ему, эти глаза не врут, эти руки, прижимающие меня к себе, не врут, этот запах мёда с табаком просто не может врать.
Я приподнимаюсь на локте, чтобы видеть его уставшее, болезненное лицо. Вот так вот, глаза в глаза, неотрывно. Я касаюсь его души промёрзшими пальцами. Из сердца. Как будто мои губы находятся в сердце, как будто моё сердце может говорить.
- Тагар, ты... я… - как люди не задыхаются, говоря нечто подобное, моё горло сводит кольцом из сотен неведанных, мощных чувств, одно я могу сказать точно - все они запредельно небесные, - я тебя… - и замолкаю.
Он понял, наверное, что в этих мокрых дорожках, текущих по моим щекам сокрыто продолжение. «Я тебя…» остальное не для человеческих уст. Он как будто не верит. Смотрит по-доброму, удивлённо, немного испуганно. В его взгляде вопрос. «Докажи?» Как бы хочет спросить, но молчит.
- Я не знаю, что ты делаешь со мной, - честно, - но я не могу не чувствовать этого. Не к тебе, Тагар, - его имя словно яд, наполняет мои губы, и я тону в этом ядовитом потоке слов. Моё сердце, словно спящий бутон, вдруг раскрывается, цветёт, цветок распустился. Сколько лет! Ни один мужчина не мог взрастить его; молодые, зрелые, бедные и богатые, лгуны и честные, никто из них не смог раскрыть этот цветок. Да, многие пытались, и во многих я была искренне влюблена, но это была не любовь. Сейчас, с Тагаром, это была не любовь. Я чувствовала нечто гораздо более большое и…
Его щека чуть колкая от мороза и легкой небритости, и дыхание около уха частое, как будто он задыхается, пальцами стопы по босым пальцам, чувствуя тазовыми косточками, как дышит его живот, а под моей грудью бьётся сердце, быстро, прямо сквозь мою кожу. Тагар заводит пальцы за мою шею, гладит большим пальцем, медленно, от затылка до выступающего шейного позвонка. Я вздрагиваю, в моей голове картинками проносятся мысли о том, как прекрасен он в чём-то большем, нежели это, как прекрасно, наверное, будет расцветать в его руках, пытаясь слиться своим обнажённым телом с его, срастаясь кожей. О, что за мысли! И я снова покрываюсь мурашками. Губы сами знают, как и когда. Сухие, холодные и обветренные. У нас обоих. И он трепетно сминает их, медленно, от его губ пахнет кровью и мёдом. Чертов мёд, лучше бы уж пахло табаком. Тагар не углубляет поцелуй, просто благодарит меня губами. За всё. Его губы так и шепчут беззвучно: «За всё».
А я не могу благодарить, только просить. Я говорю: «Прошу». Он скользит губами по губам, заставляя дышать одним с ним воздухом, просто дышать, мы дышим из одной крошечной чёрной дыры под названием «Вечность».
- Тамара-Тамара, - шепчет с укором.
Я едва ли смыкаю губы на его в тонком, эфемерном поцелуе, он отстраняется и снова льнёт к моей щеке, закрывает глаза и вдыхает. Этот миг священен. В Омало ночь, внутри меня - тоже. Вчерашний ужас еще не успел обрушиться снежной лавиной своего жуткого осознания. Я в руках Тагара, и я чувствую, как он, прижимая меня тесно-тесно к своему телу, успокаивается и засыпает. Я вторю ему, погружаясь в сон. И где-то на грани между сном и явью.
- Я так тебя… - низким, бархатным, родным.
Индиго
Когда я открыла глаза, Тагар стоял около камина, подкидывая в него свежеспиленные дрова, неспешно разжимая пальцы и задумчиво наблюдая за тем, как тонкие, полупрозрачные языки пламени томно пожирают моментально чернеющую в их объятиях древесину. Тени цвета оранжевого марса блуждали по матовой загорелой коже, и рубиновые демоны плясали в широко распахнутых глазах.