Вокруг, в тишине, блёклые розоватые облачка пропадают в хохочущей синеве ночи, звезды проявляются на ковре небес, месяц свисает над Крепостью, почти задевая её своим остроконечным серпом, и только глаза чёрной кошки, внимательно следящей за дорогой, светятся неестественной изумрудной зеленотой. Дом - это не место, дом не в улицах, не в дорогах, не в комнатах и, возможно, даже не в планетах, дом в той тонкой грани, что соединяет воедино две эфемерные вуалеобразные души; между соединениями их взглядов и биением сердец; дом там, где один растворяется в другом, как в бесконечности, где оба перестают понимать свои границы, потому что границ больше нет, только пространство пустоты без меры и времени. Там Дом. Там мы встречаемся с Богом, смотря прямо в развёрзнутые чёрные дыры зрачков глаз напротив, за границами их – Время, растворившее наши души, в соприкосновениях взоров – бессмертие, когда нет «Ты» и «Я» и осталось только великолепное сияние горящих сердец. Фениксы, выпущенные на свободу. И можно познать космосы и еще миллионы других таких же космосов, рассматривая подрагивающую густоту чёрных зрачков напротив, и нет ни Бога, ни Дьявола вне этих глаз, нет Солнца и Луны, и Жизни нет, лишь сумрачная сырая бесконечность, серая и лишённая всякого смысла. Жизнь без тебя – это лишь подготовка ко встрече с тобой, вне этой встречи не существуют миры, и я не существую, пребывая призраком в объёмах этих городов и стран; пустая, блёклая. Только ты – наполняешь меня красками, позволяя расцветать всем внутренним ангелам. Проявляя друг друга, мы, наконец-то, вкушаем жизнь. Мёдом и табаком сквозь пульс, по венам.
Глаза в глаза. Это - самое быстродействующее вино. Пьянящее. Которое растекается под кожей мгновенно, подкашивая ноги. Лбом ко лбу, оплетая пальцами лица друг друга, заполняя мысли друг друга тишиной свершившегося таинства Встречи.
Драконы живут в глазах. Меж радужкой и зрачком. Тамара прочла книгу, закрыла её и пошла другим путем. Она выбрала своего Демона над любым Божественным законом, она протянула руку Демону Сидящему, и он встал с поля, погружённого в закат долины, и последовал за ней, оставляя цветы колоситься в потухающем дне. Одиночество в её глазах, одиночество в его глазах было предано горькому алому закату. Впереди брезжил рассвет, их первый на двоих рассвет, после долгой, безлунной ночи. Он сжимал её руку, и взгляд его был чист и полон надежд.
В Омало началась ранняя зима. Горел камин, и моя синяя чашка призывно упала из буфета едва ли я успела раскрыть его. Грязно-розовый свитер висел на спинке кресла, а мои картины украшали стены. В сердце, наконец, поселился покой. Я зачерпнула носочками ног густой мех ковра перед камином.
- Я дома, - с улыбкой.
Тагар обвил мою талию своей сильной рукой, глядя как языки пламени поедают угольки дров.
- Ты всегда была дома, - он добродушно усмехнулся в ответ, - твой дом в моём сердце.
Я прикрыла глаза, наслаждаясь теплом его объятий и неспешной мелодией огня. Тагар вложил в мою руку масляный тюбик с краской.
- Давай дойдём до конца? - низким шёпотом.
Я заглянула в его глаза и, кажется, они стали на тон темнее. Тёмный изумруд, растворённый в страсти. В раскрытой ладони покоился серебристый новенький тюбик «Индиго».
В Омало снова падал снег, а я полюбила холодные зимы. Давай дойдём до конца. В любви, в жизни и после неё. Я всегда буду возвращаться, если ты всегда будешь ждать.
"...Я опущусь на дно морское,
Я полечу за облака,
Я дам тебе всё, всё земное -
Люби меня!.."
Конец
Эпилог
О! Разве это свет в окнах всех этих домов? Разве это не светлячки, зажигающиеся словно полуночные маяки в бескрайнем океане? Мы ищем убежище и пристанище среди бесчувственных, серых, безнадежно мертвых городов. Где этот океан светлячков?
Когда Лампада в моем сердце начнет светить также ярко, как сильно дует северный ветер, она приведет меня к этому океану?
Его ледяные, словно дыхание смерти, волны будут казаться теплыми, омывая уставшие сердца, заливаясь сквозь ребра, прямо к самым бутонам. И лепестки пионов прорастут сквозь них, распускаясь, врастая корнями в кожу, смешанную с потом.