Шаттл покинул корабль, отошел на семьсот километров и лег на параллельный «Хоксбиллу» курс.
– На месте, – доложил Билл.
– Билл, – отозвалась Келли, – тебе даст указания Дэвид.
– Принято.
– Билл, – велел Дэвид, – запускай программу.
ИИ, выглядящий примерно на двадцать два года, модно одетый и привлекательный, появился возле иллюминатора. Он выглянул наружу и улыбнулся.
– Программа инициирована, – сообщил он.
На середине расстояния между «Хоксбиллом» и шаттлом возник гигантский еж. Он выглядел как настоящий. Как причудливо испещренный щербинами камень. Из него торчали серые жесткие шипы, и он медленно вращался вокруг своей оси.
Прекрасно.
– Какого он размера? – спросила Келли.
– Пятьсот тридцать километров в диаметре.
– Чуть больше, чем оригинал.
– О да. Мы хотели быть уверенными, что эта мразь его заметит.
Еж поблескивал в солнечном свете, серый и холодный. Келли никогда раньше не видела голограмму таких размеров.
Коллингдэйл улыбнулся.
– Ладно, ты, сука, – обратился он к облаку. – Вали, поймай его.
Снова вспышки по левому борту. Корабль подошел слишком близко к струе. Это был поток, фонтан из тумана и пыли, несущийся мимо.
– Если облако так распадается на части, может, к тому времени, как оно доберется до Лукаута, от него ничего не останется, – предположила Келли.
– Не рассчитывайте на это, – сказал Коллингдэйл.
Еще одна молния промелькнула слева. Большая. Оба астронавта резко пригнулись. Билл тоже. Его изображение исчезло.
Возможно, они привлекли внимание дракона.
– Думаю, стоит начать, – проговорила Келли.
Коллингдэйл кивнул.
– Да. Я просто смаковал момент.
Да уж. Она была рада, что происходящее доставляло кому-то удовольствие.
– Билл, – попросил Коллингдэйл, – отойдем на три градуса влево.
Билл послушался. «Хоксбилл», шаттл и виртуальный еж – все повернули влево. Изображения облака проплыли на четырех экранах.
Мостик погрузился в тишину, лишь приглушенно бормотала электроника. Коллингдэйл сидел тихо, глядя на мониторы спокойно, почти безмятежно.
Справа в солнечном свете поблескивал еж. Откуда-то сверкнула молния, прикоснулась к изображению, прошла сквозь него.
– Вероятно, требуется какое-то время, чтобы оно отреагировало, – заметил Коллингдэйл. – Чтобы начало поворот.
Келли услышала, как бьется ее сердце.
– Вероятно.
Шаттл был модели RY2: обтекаемая форма, никаких резких линий – ничего, привлекающего молнии. Только огромному «Хоксбиллу» приходилось тревожиться. Мишень дня. Может, стоило полететь на шаттле? Келли вдруг пришло в голову, что им следовало лучше все продумать. Конечно, людям следовало быть в шаттле.
Коллингдэйл посмотрел наверх.
Диггер обдумывал бы это минуту. Никогда не летай в корабле-мишени, сказал бы он.
– Билл? – спросил Коллингдэйл.
– По-прежнему ничего.
– Может, нам надо немного посуетиться. Сделать что-нибудь, чтобы привлечь его внимание.
– Возможно. – Почему бы тебе ни высунуться из люка и не помахать рукой?
– Билл, – приказала она, – вниз на три градуса.
– Выполняю, – ответил Билл.
Поверхность облака была исполосована трещинами и рубцами. Один слой, как зияющая рана, неровно тянулся через все облако. Оно постепенно, по мере того как «Хоксбилл» продолжал удаляться от него, отступало из центра экранов.
Они прождали шесть часов. «Хоксбилл», и его шаттл, и виртуальный еж медленно дрейфовали вдали от облака, которое продолжало двигаться по направлению к Лукауту. Коллингдэйл помрачнел. Он сидел в своем кресле, тихо злясь. Когда он изредка заговаривал, то только с Омегой, призывая обратить внимание на ежа.
«Ты что, не видишь его, сука?»
«Эй, ты идешь не туда».
«Мы тут. Тут!»
Большую часть времени, однако, Коллингдэйл в горестном молчании смотрел. Наконец он буквально выскочил из кресла – опасное движение при низкой гравитации сверхсветовика.
– Черт с ним, – сказал он и вызвал ИИ на экран. – Билл, переходим к следующему.
Еж исчез. На его месте появился город. Той же величины.
Этот город был непохож на те, что видела Келли – неземной, с хрустальными башнями и сферами и симметрией шахматных фигур.
– Это Лунный Свет, – пояснил Коллингдэйл. – Мы знаем, что оно пойдет за ним. – Он смотрел на изображение Омеги на верхнем экране.
Но если Омега и заинтересовалась городом или просто заметила его, она ничем этого не выдала. Коллингдэйл часами вышагивал по мостику, его глаза пылали, челюсти были плотно сжаты. Он говорил с облаком, подлизываясь к нему, ругая его, проклиная. А затем извинялся перед Келли.
– Простите, – говорил он, – я ужасно расстроен.
Он подобрал где-то гаечный ключ и расхаживал, зажав его в руке, будто собирался отделать им Омегу.
Келли наблюдала.
– Мы не боимся тебя, сволочь.
Они слишком отдалились от облака, поэтому Келли выключила изображение, вернула шаттл на борт, облетела Омегу с тыла и повторила свой предыдущий маневр, снова выведя «Хоксбилл» точно на ее курс.
Она также предложила перейти на шаттл и вести операцию оттуда.
– Нет, – возразил Коллингдэйл. – Идите, если хотите. Шаттл слишком мал. Чересчур много молний вокруг. Один удар – и ему конец.
Келли задумалась, не призвать ли его к порядку. В конце концов, она была капитаном корабля. Но они выполняли совместное задание, и ответственность лежала на нем. Было задето его мужское самолюбие, и Келли знала, что он бы воспротивился, отказался, игнорировал ее слова. Меньше всего ей сейчас был нужен конфликт. Она заново запустила и разместила летательный аппарат, устроив из этого целый спектакль.
– Думаю, вы неправы, – сказала она.
Он покачал головой.
– Давайте просто выполним работу.
– Будь по-вашему. Мы готовы.
Коллингдэйл упрямо уставился в навигационный экран, на котором плыло изображение шаттла.