Не забуду овечье выражение её лица, когда в классе объявляли оценки и в конце, эльф-наставник огорошил её, что проект Периметра у ней провален, и её сейчас будут наказывать.
Пара дюжих орков затащила дубовую скамью, а две её служанки эльфийки начали раздевать.
Досталось ей чуток совсем, но криков было, будто посадили на кол.
Терпеть не могу бабские, слёзы и сопли при всех.
Тем более всех порют в школе, что истерики закатывать
Короче, из этой неприглядной картины я сделал нужные выводы, и доставал Наставника просьбами отдельно позаниматься по «оборонке».
Мне было проще чем остальным, высшее техническое образование, даже в провинциальном вузе повышает, знаете ли способности к обучению, а математика едина во всех мирах.
Когда живёшь в рабских спальнях и у тебя нет Патрона, незаметно, но достаточно быстро отдаляешься от коллектива, экскурсии, балы и приёмы, проходят мимо тебя, и внезапно появляется много свободного времени.
В общем я закончил лучшим, и у меня высший бал в аттестате.
И даже получил награду за отличную учёбу. Впрочем, самая главная награда, что меня за «оборонку» ни разу не пороли.
Со стороны, конечно, казалась всё прекрасно. Башни были под три этажа, сложенные из гранитных блоков. Маленькая входная дверь в каждую и галерея, для стрельбы из луков и арбалетов на уровне 2-го этажа. Зубцы и шатровая крыша на третьем
На верху башен развиваются флаги.
В стороны в лево-право уходила заросль кустов роз, по летнему времени усеянных цветами, высотой не меньше ворот.
Один минус, когда рельсовые ворота открыты, они задвигаются за башни, и со стороны города в них не войти не выйти, конструкция епанутая на всю голову.
Мне захотелось произвести впечатление на Пеструшку, не всё же ей умничать.
— Пеструшка, видишь, из чего сложены башни, серый камень с небольшими синеватыми прожилками, и розовыми вкраплениями. — я театрально указал ей на стены.
— Этот камень не простой гранит с каменоломен, обычный камень легко разрушается, он не способен сопротивляться магии, а вот этот как раз вещь магическая, его вывезли с Изнанки, с большими трудами и опасностями. — меня распирало от самодовольствия, что я такой умный.
— Хозяин разбирается в Бронь-камне? Вы умеете его отличать! Прекрасный Хартызкий камень, лучший камень Республики! — Пеструшка от избытка восторженных чувств, потёрлась об мою руку.
— Хар… как? — я заинтересовался местным названием Бронь-камня.
— Месторождение Бронь-камня на первом уровне Изнанки, считается лучшим камнем в мире, очень физически прочный и очень магически устойчивый. его отличительной чертой служит красноватые вкрапления, несформировавшихся камней Силы. Добывают его возле городка Хартызе он весь идёт на экспорт, из него разрешено строить укрепления только для городов Альянса, республиканские укрепления строятся из других камней, они находятся на более высших уровнях Изнанки, и значительно хуже. — Пеструшка сразу ответила с подробностью википедии.
— Ни разу не видел карьер на Изнанке, надо обязательно посмотреть. Да и познакомиться с магами, что его содержат не помешает. Поедешь со мной на экскурсию? — я решил её немного вознаградить за познания.
Сзади раздалась довольное уханье Актаре, а вот Пеструшка как-то съёжилась, и начала испуганно оправдываться.
— Господин, это далеко и плыть надо вверх по Красной, и не надо… там и плохо… там опасно… там камень…
Уханье за спиной стало ещё громче.
— Ладно не хочешь не поедем. — я успокоил девчонку, заодно почесал у неё за ушами.
Она сразу же успокоилась, как будто у неё на маковке находится тумблер «опасность – расслабон».
— Господин ходил на Изнанку! А Вы меня с собой возьмёте, я могу таскать Хаабаръ! — последнее слово она произнесла, явно красуясь, на русском
— Что на Изнанке забыла такая славная малышка, — я вспомнил как сам обгадился со страху в первый раз.
У нас в школе обучение было поставлено цинично, но эффективно.
Пеструшка, видя, что у меня хорошее настроение, проскользнула под руку, да так ловко, что моя ладонь оказалась на её попке, и для надёжности на неё сверху легла её маленькая ладошка.
Я, конечно, не ожидал такой прыти, но не стал корчить из себя ханжу. И просто прочитал рубаи:
«Не устану в неверном театре теней
Совершенства искать до конца своих дней.
Утверждаю: лицо твое — солнца светлее,
Утверждаю: твой стан — кипариса стройней.»;
Я слегка сжал её ягодицу, приятно ощущать, податливую плоть юного тела. И был вознаграждён немедленно, объятием девчонки.
Всё-таки в рабстве есть и свои плюсы, будь добрым хозяином и к тебе потянутся рабы, раскрывая душу и тело.
Извините читатели, я не сказал, что плюсы для всех.
— Мужик давай не стесняйся! Она на всё согласна! — рявкнули сзади.
На русском.
Мои романтические грёзы были разбиты жестоким образом.
Я с удивлением повернулся, на звук.
В паре шагах сзади стоял, не высокого росточка, сухонький, монгол, опираясь на двухметровую рогатину, в полтора его роста, два ножа на поясе, кираса из кожи, льняная рубаха и штаны, всё какое-то жамканное, дранное, замызганное, кираса ещё и штопанная грубыми нитками.
Зелено-коричневые разводы кирасы, с претензией на стиль милитари из Реала, не делали его похожим на спецназовца, а скорее мне напоминали колхозные джинсы варёнки, и такие же безвкусные футболки. Не цветом и не материалом, а скорее концепцией неистребимой самодельщины.
— Ты кто?
— Да, кто и ты! Баджуев Баир Гунченович. Гражданин Российской Федерации, между прочим. Широко улыбнулся монгол.
— Татарин, что ли? — удивился я.
— Сам ты татарин, бурят я! — гордо возвестил монгол, тьфу чёрт, бурят. — мы буряты потомки гуннов и монголов, славных воинов прошлого.
— Хорош заливать, я бурят не видал, что ли, здоровые лоси, под два метра и качки все, у меня начальник такой был. — меня глодал червь сомнения.
— Ты здесь новенький и ещё не черта не знаешь, даже Кси не видел, ты сколько здесь, месяц? Два?
Ну хоть этот не тыкает мне Фамильярством и то хорошо.
— Поделись знанием о мудрейший, как ты узнал? — я решил немного постебаться над этим мужичком.
У бурята явно самомнение выше росточка.
(Примечание: здесь и дальше я заявляю, что люблю бурятов всей душой и особенно Братских, наших братьев в Православной вере. Я бухал с бурятами и даже остался жив после этого, ибо сколько в них не лей, перепить бесполезно. А Баир вообще мировой мужик, мы потом на его даче бухали.)
— Ты только держись меня я тебе всё здесь объясню, мы русские, должны держаться за едино сердце, особенно среди этих волчар. Тут в одиночку не проживёшь. Только зазеваешься, и волки тебя сожрут. — разглагольствовал Баир.
Я посмотрел на волков, которые должны были меня сожрать. Актаре внимательно смотрела на ящеров, чтобы нас кто не схарчил, и всем видом показывала, насколько она независимая, и что её не интересуют разговоры двух человеков, между собой. Пеструшка охватила меня руками и спряталась за спину, грея меня теплом своего тела, и слегка покусывая мочку уха.
— Да я всей душой за русское братство, однако, как узнал, что я здесь новенький? — я ввел разговор в деловое русло.
— Для меня это всё ерунда, я мент здешний, да я человеков насквозь вижу! — бурят лучился самодовольствием, — Я более того скажу ты инженер! И здесь недавно.
Не знаю, как, но он угадал, да в Реале я был инженером.
— Ты главное нас держись я все тебе расскажу. Вот смотри ты самое первое на чём спалился, что недавно попал, это что идёшь с рабыней под ручку, как будто шорочка-с-машорочкой, на прогулке, в Реале, да никто с этими рабынями на людях не обнимается!
— Запрещено что ли? — вот тут я удивился, по-настоящему.
Ни хрена себе у них традиционализм.
— Ну вот ещё раз спалился, — заржал в голос бурят, — ты только сюда попал и задаёшь идиотские вопросы, они твои рабы, ты с ними что хочешь можешь сделать, можешь голой прогнать по улице, или прям здесь загнуть, а ещё лучше дать попользоваться лучшему другу, и тебе никто ничего не скажет, что делает хозяин с ними — это дело хозяина. — недомерок маслено глянул на Актаре и добавил, — хороша девка, дай впендюрить. Да ладно жалко рабыни что ли. Для русского человека то!