— Тебя тогда едва не убили, — голос Тора едва пробивается сквозь плотную завесу тумана. — Папа отдал Драупнир Бальдру, ты знаешь?
Локи останавливается.
— Зачем ему? Безделушка же.
Тор пожимает плечами — он никогда не интересовался такими вещами.
— Папа звал всех сегодня. Ты придешь?
Тор добрый малый. Локи не слышит в его голосе присущего Асам превосходства — наверное, он один из немногих, кто относится к нему без отвращения или злости. Как к почти равному — за что Фригг и не любит пасынка. Впрочем, Локи знает и другую причину — все дети Одина крещены проклятием его силы. Тор — сильный, но слишком недалекий и добрый малый, покорно согласившийся на брак с Сиф и занявший едва ли не самые худшие покои Асгарда. Он любит все и всех — как ребенок, каждодневно открывающий для себя мир. Но это не мешает ему быть и свирепым — когда его радостным дням угрожает война. Локи давно уже перестал тешить себя дружбой с Асом — как нельзя тешить себя достоверной подделкой. Вряд ли этот ребенок понимает, что такое дружба, а просто наивно тянется ко всем и каждому.
— Да, твоя маменька передала приглашение. С готовым ответом, который полагается дать.
— Ага. И тебе она тоже сказала?
Локи молчит, улыбаясь сам себе.
— Так ты придешь? — спрашивает Тор.
Локи думает. Грохот залов Бильскирнира снова заполняет пространство, проникает в туманы, порождая сквозняк и страх.
— И что мне ответить, когда Один спросит?
— Ответь так, как считаешь верным.
Локи улыбается — как только может улыбаться йотун.
— Иногда ты бываешь удивительно прозорливым, Тор. Ну что же, посмотрим, что сделает Один с Вещью.
— Это яйцо. Огромное яйцо. Я видел в папиной комнате, когда был в Гладсхейме.
— Ваны будут в восхищении, — в голосе Локи слышится насмешка. Тор понуро смотрит на него, словно чувствует угрозу, но все же продолжает наблюдать за работой Инженера. Туман клубится вокруг них, проникая во все щели, оседая каплями на одежде и волосах, заставляя ткань опадать темными и тяжелыми складками, а Асов — ежиться от холода на вечных сквозняках Асгарда.
-100-
С потолка личных покоев Одина льется холодный дрожащий свет. Из-за него кажется, что Асы, застывшие вокруг огромного яйца, давно превратились в каменные статуи — так недвижимы и отстраненны они. Только рыжая шевелюра Локи переливается всеми цветами огня, будто маленький костер, пылающий в самой сердцевине ледяной крепости Одина.
— Это яйцо — опасно, — хрипит со своего трона старейший из ныне живущих. Из-под седых косм тянутся под Хлидскьяльв провода, ветви и корни великого Иггдрасиля.
И все молчат. Молчат и смотрят на неожиданный подарок, ломающий устои Асгарда, Обители Богов, что живут под утомленным солнцем. Обычный порядок был нарушен, и Великие собрались вместе. Но в застывшей обители даже это краткое перемирие не может помочь им решить, что желать дальше.
Молчание и тишина, брат и сестра, обнявшись, окутывают зал плотной пеленой. Едва слышно скрипят сервомоторы манипуляторов роботов под потолком, но от этого только тяжелее это беззвучие, которое, словно змея, обвило яйцо и Асов.
— С чего ты так решил, Один?
И взгляды, как один, упираются в костер волос Локи — равнодушно — иначе не умеют — но в то же время тревожно. Проклятый йотун не в первый раз приносит раздор в Вальхаллу и не в последний, и Асы ждут от него очередной издевки. Но Инженер молчит, смотря в потолок, и в его глазах ничего, кроме безумной тоски. Фригг первая отводит взгляд, но сдерживается, ожидая слова Одина.
— Иггдрасиль молчит. Ни слова. Норны качают головами на мои вопросы, Локи, а твои дети ворочаются во сне. Хель хохочет и вопит о реках, которые потекут к Хелльхейму…
— Да-да, хохочет, — и ехидная улыбка прорезывается на безразличном лице Обманщика, коему тысяча имен. — И если это все, что ты можешь сказать по этому поводу, Мудрый, я предпочту оставить яйцо. Пускай живет, пока может.
И Локи поднимается и уходит прочь. Ему в спину смотрят десятка три глаз, все как один, холодные и безразличные, но ненависть читается в этой безмолвности четче тысячи взглядов.
— В темных залах они как будто спят, им снятся прекрасные сны…
Голос замирает в темноте и холоде Асгарда, и даже эхо боится его подхватить в присутствии Асов.