- Надеюсь, что мы сможем избежать его, - ответил адмирал. - Я не люблю развязывать зубами те узлы, которые еще поддаются языку.
- Я не понимаю...
- Все вы понимаете, Вячеслав Андреевич. Не нужно... Вы умный человек и только что сами обозначили проблему, которая волнует меня в равной степени, как и вас. Уберем на время наши взаимоуничтожающие мнения и попробуем договориться.
- О чем? - упрямо переспросил Волкошин.
- Земля опустела, - не обратив внимания на упрямство собеседника, произнес Табанов. - Вы правильно оценили статистику: сейчас на одного гражданина Альянса приходится более сотни машин, и львиная доля из их числа - это боевые кибернетические механизмы. Встроенные интеллектуальные компьютерные системы не учитывались при данном подсчете. Мы оперируем только теми единицами техники, которые имеют максимальную свободу, как программную, так и механическую.
- И что с того?
- Население катастрофически сокращается. Альянс начинает испытывать дефицит, но уже не только в квалифицированных кадрах, а в простых людях, терпеливо пояснил Табанов.
- Естественно... - фыркнул Волкошин, не скрывая своей неприязни к затронутой теме. - Кибермеханизмы не умеют рожать. Последняя уникальная прерогатива, которую оставили себе люди, - это естественное продолжение рода.
- Ой ли? - прищурившись, спросил Табанов.
Волкошин побледнел. При всем самообладании его правая щека вдруг стала подергиваться.
- Вы сами довели ситуацию до степени катастрофы - вот и оказались в плену механистического абсурда! - глухо и резко произнес он.
Табанов начал терять терпение.
- Я был младшим лейтенантом, когда началась война с колониями! неприязненно напомнил он, машинально сжав в кулак пальцы механической руки. - Вы забыли то время? Забыли про плотность населения в тысячу человек на один квадратный метр земной поверхности?..
- Где они сейчас, эти люди? - горестно перебил его Волкошин.
- Вы упрямец, Вячеслав Андреевич. Хотите ткнуть меня носом в факт их гибели? Не получится. Я не отрицаю, что именно Земной Альянс развязал войну, много, очень много людей погибло по вине властей предержащих, но давайте не будем ворошить призраки, Джон Хаммер мертв, нет ни адмирала Нагумо, ни Надырова - никого, кто отвечал за бомбардировки Дабога и иных колоний, некому предъявлять счет, а большая часть населения Солнечной системы, к вашему сведению, выжила. Только двадцать процентов от общего числа погибли в сражениях, остальных война развеяла по огромным пространствам, и многие из бывших граждан Альянса сейчас воюют на стороне колоний.
- Это не статистика... - печально покачал головой Волкошин. - Война сожгла человечество, и на стороне колоний сейчас сражаются дети, которым по шестнадцать-восемнадцать лет. Не знаю, может, и существуют эти мифические миры, куда сумела скрыться от бойни часть здравомыслящих людей, но я их не знаю. Факты, господин Табанов, упрямая вещь, а они говорят, что обе стороны обескровлены до предела, и вследствие этого идет массовое воспроизводство боевых машин на фоне тотального падения рождаемости. Это факты. Еще пять, ну пусть десять лет подобного безумия - и человечеству придет конец. После нас останутся лишь кибермеханизмы.
- Вы знаете, как покончить с этим? - хмурясь, спросил Табанов.
- Прекратить войну, - не задумываясь, ответил Волкошин.
- Легко сказать. - Адмирал достал сигареты. - Можно?
- Курите... - махнул рукой Вячеслав Андреевич.
Табанов закурил.
- Я не могу остановить войну, - спустя некоторое время произнес он. Противостояние еще при жизни Джона Хаммера вышло из фазы локального, управляемого процесса. Сейчас в сердцах людей живет генетический страх, переданный в наследство из недалекого прошлого. В войну вовлечено до полусотни планет, как с одной, так и с другой стороны. - Табанов стряхнул пепел в пасть притаившегося у стены утилизатора отходов. - Земной Альянс оброс новыми союзниками, - продолжил он, - но и колонии окрепли, они развились технически и теперь ничуть не уступают в боевом потенциале силам Земли. Последняя схватка неизбежна, и только она поставит точку в войне.
- Вы все еще надеетесь на победу, безумцы? - сокрушенно покачал головой Волкошин.
- Нет. - Адмирал вскинул на него пронзительный взгляд. - Я не безумец. Точкой в войне станет поражение Земли, - внезапно произнес он, заставив старого доктора вздрогнуть от неожиданной информационной значимости произнесенной вслух фразы. - Это закономерный итог, но его еще предстоит пережить, - завершил свою мысль адмирал.
- Вы собираете силы для обороны Солнечной системы? - едва контролируя охватившую его дрожь, спросил Вячеслав Андреевич.
- Да. Все силы, какие есть, - ответил Табанов.
- Но тогда... - Волкошин растерялся на миг, отлично представляя, что основными силами, которыми на данный момент располагала Земля, было неисчислимое множество произведенных за последнее десятилетие боевых кибернетических машин, в корне отличающихся от людей прежде всего полным отсутствием каких-либо моральных ограничений... К тому же они обладали невероятной технологической живучестью, вкупе с безумной, превышающей все мыслимые потребности боевой мощью.
- Тогда это будет последней битвой для всего человечества, - глухо подытожил свои мысли Волкошин.
- Не знаю... - откровенно сознался Табанов. - Да, вы правы, ситуация доведена до абсурда. Мощь боевых кибернетических механизмов такова, что исход их столкновения в границах Солнечной системы непредсказуем. Битва за Землю может попросту уничтожить Человечество, оставив разрозненные очаги популяций на иных мирах. Я не могу остановить маховик войны, будь я трижды адмирал и десять раз командующий, но в моих силах предотвратить катастрофу.
- Каким образом? - недоверчиво спросил Волкошин.
- Я своим приказом могу вывести из состава флота до пятидесяти процентов кибернетических систем. Но я должен компенсировать их списание.
- Чем? - мгновенно насторожился Вячеслав Андреевич.
- Не чем, а кем, - поправил его Табанов. - Людьми, - пояснил он. Последний резерв должен состоять из людей. Если в битве за Землю с нашей стороны будут принимать участие машины, то, по прогнозам аналитиков, они уцелеют и победят. Но в том случае, если заменить их людьми, Земля неизбежно падет под ударом превосходящих сил флота Колоний и вместе с этим закончится война. Выживет часть защитников, и это уже будет благо.
В глазах Волкошина застыл ледяной ужас.
- Вы не просто безумец, адмирал, - глухо произнес он. - Вы маньяк...
- Нет, - покачал головой Табанов. - Вы в равной степени безумны, если среди царящего вокруг ада продолжаете верить в идеи гуманизма. Их нет. Новые поколения родились под гнетом войны, в сердцах людей живет страх, наполовину разбавленный ненавистью, война превратилась не в осмысленные действия, а в стихийное бедствие, в пожар, который полыхает вне зависимости от воли отдельных индивидов. Я смотрю в глаза реальности, и по большому счету мне все равно, кто прав, а кто виноват. На мне лежит бремя, которое я буду нести до конца. Это бремя - защита Земли. По последним разведданным, флот Свободных Колоний готовит решающий, сокрушительный, по их мнению, удар, который будет направлен в самое сердце Альянса, - по Земле, прародине Человечества. Это произойдет через год или два, но не позже. А теперь думайте, док, - в составе моего флота три миллиона кибернетических механизмов. Это боевые машины класса "Одиночка" - система установлена как на сервмеханизмах класса "шагающий", так и на космических истребителях. Колонии обладают неизмеримо меньшей технической мощью, их главный потенциал - люди. Как вы справедливо заметили, молодые люди в возрасте семнадцати-восемнадцати лет. Если битва состоится при данном раскладе сил, то машины, оснащенные пакетом программ независимого поведения, сотрут в пыль флот Колоний, и тогда война выйдет в иную стадию, - люди отойдут на второй план, а машины подхватят инициативу, и пожар вспыхнет с новой силой.