Но будьте осторожны: мир OmniRealm может быть столь же жесток, сколь и реальный. Только самые сильные и хитрые выживут в этом мире без ограничений, где всё зависит от вашего разума, навыков и решимости. Тот, кто сможет приспособиться, раскроет истинный потенциал OmniRealm.”
Оказалось, что игровая компания стала по всей стране открывать капсульные центры. И как раз недавно открылся новый капсульный центр, где можно было очень дёшево арендовать капсулу для полного погружения в виртуальную реальность. Этот центр предлагал доступ к новейшему виду капсул, позволяющих погрузиться в игру с максимальным реализмом, но по цене, доступной даже для таких, как я.
Решение пришло мгновенно. Я должен пойти в эту игру. Это место, где я смогу стать кем угодно, без ограничений, наложенных на меня в реальном мире. Я быстро нашёл адрес центра, решив, что начну с самого простого — сниму самую дешёвую капсулу и буду зарабатывать деньги, пока пишу курсовые и диссертации для студентов. Главное это начать погашать кредит, иначе мне грозит служба в армии, а это не спецвойска как у брата, это служба в жопе мира на десять лет, пока не пройдет отработка кредита. Это не та работа, о которой я мечтал, но это хоть какой-то шанс на новую жизнь, пусть и в виртуальной реальности.
Всё рушится, а я ищу выход в игре? — мелькнула резкая мысль. — Может, это глупо, но… в реальном мире у меня отобрали будущее. Какой выбор остаётся? Я попытался унять дрожь в пальцах, вглядываясь в яркие голограммы реклам. И вдруг ощутил внутри крохотную искорку надежды: «Если реальность не даёт шансов, я их сам создам… хотя бы в виртуальной вселенной.
С этими мыслями я развернулся, натянул респиратор и, теперь уже осознанно, направился к ближайшему входу в метро. Новая жизнь, новый мир — и, возможно, новый шанс доказать себе и всему миру, что я чего-то стою, независимо от того, кто стоит на пути.
Интрелюдия 1
Кабинет Александра Петровича Шарогова перестал быть тихим, как только Шон покинул его, хлопнув дверью. Тишина, что царила здесь секунду назад, теперь звенела от накалённого напряжения.
Александр Петрович, подтянув к себе лежащий перед ним файл, покосился на Артемия Небедева, который по-хозяйски занял место за столом. Молодой человек выглядел подчеркнуто роскошно — безупречный пиджак, стоимостью, наверное, дороже всего кабинета, и герб новой аристократии, блестевший на лацкане. Он сидел вальяжно, словно кабинет действительно принадлежал ему.
— Надеюсь, вы осознаёте последствия? — негромко начал Александр Петрович, переводя взгляд с выброшенных бумаг, оставшихся после попытки Шона оформить контракт, на Артемия.
Тот усмехнулся, покачал головой и скрестил руки на груди.
— Мой дорогой друг, я здесь по поручению… знаете кого, — он сделал маленькую паузу, не договаривая имени, но холодные нотки в его голосе говорили сами за себя. — Сам понимаете, наш юный «кандидат» на вакансию не может конкурировать с людьми, чьи семьи… более состоятельны.
Александр Петрович отодвинул со стола остатки неудавшихся бумаг контракта, которые Шон заполнял, ожидая, что получит работу. Чуть тронув их кончиками пальцев, пожал плечами:
— У парня, между прочим, действительно способности, — сказал он, поднимая глаза на Артемия. — Я понимаю, что вы… аристократ, но такие методы? Вваливаться в кабинет, выгонять его…
Артемий чуть нахмурился:
— Поймите, я только исполняю волю. Сверху решено — место отдаётся другому. Он говорил так, словно любое возражение уже обречено. — А если ваш «способный» юноша что-то и может, то пусть ищет другой путь.
Наступила напряжённая пауза. Александр Петрович сложил руки, склонившись над столом, и медленно вздохнул:
— Я… надеялся на его потенциал. Думаю, вы знаете, что мой товарищ, профессор, рекомендовал этого парня, он вправду талантлив. Но… — он покачал головой с горечью, — видимо, таланты не стоят ни гроша перед новыми фамилиями и лацканами.
Артемий чуть склонил голову набок, равнодушно поводя плечом:
— Послушайте, Шарогов, — проговорил он вполголоса, — этот вопрос не для обсуждения. Важнее, что нужный человек «сверху» идёт на должность, которую, как мы решили, займёт… ну, назовём его «наш родственник».
Он поправил отвороты пиджака, скользнул взглядом по шикарному виду за окном: небоскрёбы, утопающие в городском смоге. Откинулся на спинку кресла и добавил нарочито небрежным тоном: