Станислав провёл пальцами по планшету, который показывал графики успехов гильдии, где они оба состояли под вымышленными никами. Их достижения в киберспорте, накопленные за годы, делали их чуть ли не легендами, но только под псевдонимами. В реальном мире и дети, и знакомые верили, что они обычные служащие на заводе.
— Знаешь, — устало выговорил он, — мы всегда думали, что Шон пойдёт по пути академической науки. Самообучение, все эти математические конкурсы… что он будет развиваться «снизу», как простой человек, прежде чем мы откроем ему правду. Но…
— …но увы, судьба даёт свои коррективы, — прошептала Элеонора, у которой в волосах сверкнула тонкая платиновая заколка.
На миг они замолчали, наблюдая за грациозно скользящим за иллюминатором облаком. Небо за бортом дирижабля искрилось поздними солнечными лучами, придавая всему интерьеру тёплый оттенок роскоши: каждая деталь — от витых колонн до голографических подсветок по периметру — говорила о том, что здесь обитают не простые путешественники, а аристократы.
Тук-тук. Раздался тихий стук в створчатую дверь. Станислав обменялся быстрым взглядом с женой и произнёс:
— Войдите.
На пороге появился высокий представительный мужчина в безупречном тёмном костюме. Идеально выглаженные стрелки на брюках, стеклянная серьга в ухе с миниатюрным передатчиком — видимо, был из доверенного круга «человека на побегушках» семьи. Он склонил голову:
— Господин, госпожа, простите, что беспокою вас, но у меня срочная информация. Мы обнаружили, что в капсульном центре, который… — он замялся, подбирая формулировку, — принадлежит вашей корпорации, появился пользователь с фамилией Огарски.
Глаза Элеоноры расширились. Станислав нахмурился:
— Шон Огарски?
— Да, сэр. Мы проверили — это ваш сын, Шон.
В тишине, повисшей на несколько секунд, слышался лишь тихий гул двигателей дирижабля. Элеонора тяжело вздохнула, чуть откинувшись на спинку кресла:
— Я не верю… Сын действительно решил играть? Сам… без нашего ведома? Неужели это генетика, — горько улыбнулась она, — тянет его в виртуальный мир?
Станислав сцепил пальцы:
— Похоже. И, возможно, он уже столкнулся с нашими. Мы-то надеялись открыть всё после его двадцатипятилетия, когда наследники получают право управлять делами семьи…
— Или, по крайней мере, поддержать его, — поддержала Элеонора, — а теперь? Он ведь понятия не имеет, что мы состоим в высшем сословии новой аристократии.
Мужчина в костюме почтительно покашлял:
— Что прикажете, господин? Закупить для него капсулу нового поколения? Или подготовить инструктаж для ваших менеджеров, чтобы уделить особое внимание?
Станислав посмотрел жену и увидел, как у неё дрогнули ресницы. Элеонора посмотрела на мужа:
— Дорогой, не слишком ли рано всё менять для Шона? Может, подождём, пока он хотя бы найдет себя?
— Мы не можем пустить на самотёк, — вздохнул Станислав. — Давай созвонимся с Бaратеоном. Укажем ему, как аккуратно подтолкнуть сына к свершениям, раз он уже начал играть.
Он повернулся к мужчине:
— Подготовьте пару капсул последнего поколения. Одну — под видом обычного апгрейда, чтоб Шон не сразу понял, кто за этим стоит. Вторую — для его сестры, Алены, если вдруг понадобится. Не спугните их. Это должно совпасть с новым патчем и обновлением капсул. Придумайте конкурс, да кого я, собственно, учу. Ты знаешь как все сделать. Ну сам центр стороной не обходи, вдруг что надо, все-таки мы забрали нишу эконома, наверняка требуется что-то закупить.
Тот с поклоном ответил:
— Будет выполнено. Заодно пересмотрю финансовый план на расширение капсульного центра. И, возможно, организуем «случайную» поддержку от одного из ведущих спонсоров — чтобы Шон не заметил помощь…
— Вот и хорошо, — произнесла Элеонора, складывая ладони. — Мы остаемся в тени, а он пусть развивается, как считает нужным. Но если ему действительно тяжело, мы направим. Пусть проявит наш общий талант.
Их гость ещё раз поклонился и тихо вышел. В каюте снова наступила тишина, лишь полосы вечернего солнца падали на тёмное дерево пола.
— Ну что, — тихо сказала Элеонора, кладя руку на свою гладко зачёсанную причёску, — похоже, прежний план дать детям простую жизнь до 25 лет даёт трещину… Спорить со страстью к виртуалу глупо, раз он унаследовал её от нас.
Станислав слабо улыбнулся, убирая планшет:
— Нам придётся адаптировать план, дорогая. Но, может, он и пойдёт нашей дорогой… с учётом его ума и страсти к исследованиям, думаю, будет ещё интереснее.
Они обменялись понимающими взглядами. Лёгкая тревога горчила в улыбках, но было видно, что в глубине души родители ощущают гордое предвкушение: «Гены никуда не спрятать, пусть сын проявится именно в игре…»