Диди даже не ожидала, что миссис Абернати окажется такой покладистой. Конечно, она слышала о конкурсе талантов от матери Уинстона Эгберга. У многих участников конкурса родители состояли в комитете – какое уж тут заседание, когда их дети будут выступать! Она даже предложила организовать после шоу небольшой фуршет.
– В кои-то веки родительский комитет может пообщаться со школьниками. – Она засмеялась. – По-моему, здорово получится!
Диди ликовала. Она выпросила у миссис Говард до понедельника швейную машинку, и Оливия, засев в кабинете домоводства, уже заканчивала костюмы.
Оставалось разобраться со световым оборудованием. Звуковую технику уже починили, и Кен с Уинстоном набирали добровольцев для продажи билетов. Перед выходом на сцену с фокусами Уинстон и сам решил побыть билетером.
Через пять минут у входа в зрительный зал Диди должна была встретиться со специально вызванным электриком мистером Дженкинсом. Она неслась по вестибюлю, бормоча что-то под нос. Дело идет на лад! Даже не верится. А она боялась, что ни за что не справится, и вот – все идет как по маслу.
Девушка так глубоко ушла в свои мысли, что ничего вокруг не замечала. Тут-то она и наткнулась на Билла, который выходил из кабинета мистера Феллоуза.
– Ди, куда ты так несешься? – крикнул он. – Эти дни ты все время летаешь на третьей скорости.
– Билл! – Диди перевела дыхание. – Ой, извини! – Она засмеялась. – Я уже ничего не соображаю: вот, чуть не сбила тебя с ног.
– Так куда же ты? – повторил вопрос Билл. – Поговорила бы со мной хоть минутку. Может, по стаканчику кока-колы в «Дэйри Берджер»?
– Я бы с удовольствием, но нет ни минуты свободной. Нужно посмотреть, как идут дела в актовом зале.
– Как твои декорации? – Билл следовал за ней, и казалось, ее дела ему действительно интересны.
Ди просияла.
– Знаешь, неплохо. – Она удивилась тому, насколько уверенно звучит ее голос.
Она и вправду стала решительнее. Казалось, ее расколдовали, и она снова была самой собой.
– Одной с такой работой мне было не справиться, поэтому я только придумывала декорации и делала эскизы, а рисовали другие. Кое-что получилось здорово. Я уже подумываю, не вернуться ли мне на курсы: подучиться никогда не помешает.
Билл покачал головой:
– Как ты изменилась, Ди. И времени-то прошло всего ничего, но у тебя столько новостей, а я ничего не знаю... Когда же мы наконец сможем поговорить обо всем?
– Не знаю. – Она вздохнула. – Голова идет кругом с этим конкурсом. Кстати, а ты придешь? – робко спросила она: вдруг Билл откажется.
Тот был в восторге.
– Конечно, – нежно произнес он. – Ни за что на свете не пропущу.
Слезы наворачивались на глаза Диди. «Может быть... возможно все-таки...» – лезли в голову разные мысли.
Но нет: думать об этом еще рано. Билл опять тянется к ней – и это главное. А пока надо заниматься только конкурсом.
– Ди, – позвала Пэтти. – Можешь ты наконец оторваться? Пойдем где-нибудь перекусим – я так давно тебя не видела.
На часах уже было почти пять. Диди чувствовала себя абсолютно изможденной, но ужасно счастливой.
Половина всех декораций уже стояла за кулисами. Завтра утром туда перенесут оставшиеся. Свет работает, костюмы готовы – в общем, все как нельзя лучше.
– С удовольствием сделаю перерыв, – согласилась Ди, в душе поблагодарив Пэтти – во всем этом бедламе она была безумно рада видеть свою старую подругу, хотя даже не помнила, когда последний раз разговаривала с Пэтти.
Но вдруг вспомнила: кажется, это было как раз тогда, когда она поссорилась с Биллом.
«Но что мешало нам поговорить?» – задумалась Диди и осознала: она сама избегала этого разговора, боясь разочаровать подругу.
«Но разве хороший друг может разочароваться в тебе? – она и покачала головой. – я, похоже, тогда совсем свихнулась!»
Спустя двадцать минут девушки уже сидели за еще залитым солнцем столиком в кафетерии «Бокс Три», потягивая чай со льдом и обсуждая прошедшее собрание.
– Ди, я восхищаюсь тобой. – Карие глаза Пэтти выражали полный восторг. – Ты все-таки справилась в конце концов. Знаешь, сначала я немного боялась, но у тебя все так прекрасно получилось... – От удовольствия по спине Диди пробежали мурашки. – И еще, – Пэтти старалась говорить очень тихо. – Сегодня я видела твои декорации для моего номера. Потрясающе! Я чуть не разревелась от восторга. Представляю, сколько ты над ними работала.
– Я так по тебе соскучилась, Пэтти, – произнесла Диди почти застенчиво. – Между нами будто черная кошка пробежала. Думала, может, эти декорации нас с тобой помирят.
Пэтти была тронута и едва сдерживала слезы.
– Знаешь, я ощущала то же самое: не понимала, что происходит и не знала, как все исправить. Мне казалось, что ты очень изменилась и теперь тебя интересует только Билл. Ты забыла о себе и говорила только о нем. Мне даже было тебя жалко.
Диди покачала головой.
– Теперь все позади, – выговорила она с расстановкой. – Я совсем не разбиралась в отношениях людей. Думала, что жизнь для себя может повредить отношениям с любимым человеком. Близкие мне люди – мама, учительница с курсов – обе пострадали из-за этого. А я была так счастлива с Биллом, так не хотела его потерять! А в итоге потеряла себя.
– И как у вас сейчас? – осторожно спросила Пэтти.
Диди вздохнула, по щекам потекли слезы.
– Знаешь, я много о нем думаю, скучаю. Не хочу опять впадать в другую крайность – думать только о себе, о своих делах, ведь человек должен любить и быть любимым. Может, когда-нибудь мы снова будем вместе, но пока надо еще подождать.
Пэтти задумалась и кивнула.
– Знаешь, – медленно начала она. – Вчера Билл со мной разговорился. Он из-за этой истории сам не свой. Рассказал мне о Дане...
Диди, смутившись, оборвала Пэтти:
– Да я уже об этом забыла, правда. Пэтти улыбнулась:
– Я тебя понимаю, сама иногда ревную Джима по-страшному. Тем более что Билл стоит этого, но ведь у Даны есть парень. Короче, мне показалось, что Билл хочет к тебе вернуться.
Последовала минутная пауза. Диди не знала, что и сказать.
– Сначала нам нужно поговорить, – наконец произнесла она. – Уверена в одном: если все станет по-прежнему, то я впредь буду взвешивать свои чувства. Как же все-таки трудно быть с любимым человеком и не терять при этом голову! Я снова начну ходить на курсы художников-оформителей и непременно их закончу, буду изучать какой-нибудь язык после занятий. Мечтаю говорить на немецком! Я поняла: Билл, конечно, много для меня значит, но не посвящать же ему всю мою жизнь – нужно думать и о себе. Я хочу жить полной жизнью, а не просто при ком-то состоять.
Глаза Пэтти блестели.
– Ди, – выдохнула она, – ты самая чуткая, заботливая и искренняя подруга в мире.
– Это значит, что за сегодняшний обед платишь ты? – Диди подмигнула.
Пэтти застонала, но явно в шутку.
– Ладно, – с видимой неохотой произнесла она. – Но обещай, что будешь делать декорации для всех моих спектаклей на Бродвее, если, конечно, я туда когда-нибудь попаду.
– Договорились. – Диди встала и взяла со стола свою сумочку.
Взявшись иод руки, девушки пошли к кассе, громко смеясь. Они смеялись без причины. Просто им было весело.
12
– Джес! – воскликнула Кэролайн Пирс. – Вечеринка просто великолепна!
– Спасибо, – беззаботно произнесла та.
Со скрытым удовлетворением она осматривала комнату. Вся мебель в гостиной была сдвинута к стенам. Стереокомплекс отца работал на полную катушку. Закуска была на чайном столике, и те, кто не танцевал, стояли в прихожей или на кухне, уминая на этот раз не подгоревшую мини-пиццу, запивая ее содовой.