Рассказывали мне, что заседания комиссии были бурными. Столкнулись разные мнения. Самих авторов провокации никто и не искал. В кулуарах называли имена Родионова — будущего министра обороны, Рыжова — работника орготдела ЦК и некоторых других. Но кто их знает? Не пойман — не вор. Следующие два дня я не был на съезде. Мне позвонил Григорьев и сообщил, что работа комиссии закончена, мошенники не обнаружены. Комиссия решила осудить провокацию. Он попросил моего согласия на сей счет. Мне было уже все равно, что они там решат. И все же я вернулся на съезд, чтобы послушать формулировки решения. Председательствовал Гуренко, секретарь ЦК Компартии Украины. Он предоставил слово Григорьеву. Тот заявил:
"Анализ материала позволяет комиссии сделать следующие выводы.
Первый. В распространенной незаконным образом среди части делегатов съезда справке целый ряд вопросов и ответов не соответствует действительным высказываниям товарища Яковлева и скомпонован в сочетании, искажающем суть.
Комиссия решительно осуждает анонимных авторов и организаторов распространения так называемой справки за деструктивную попытку нарушить нормальную работу съезда и внести раскол среди делегатов.
Второй. Учитывая, что эта встреча получила неоднозначное освещение в средствах массовой информации и неоднозначное понимание среди делегатов съезда, вокруг чего ведутся определенные политические спекуляции, комиссия считает целесообразным опубликовать полный текст стенограммы на страницах газеты "Правда".
И третий. Комиссия подчеркивает, что ввиду недостатка соответствующей информации не представляется возможным полностью реализовать просьбу товарища Яковлева и установить авторов анонимной справки".
Дискуссию решили не разворачивать.
В ходе работы съезда было еще несколько эпизодов, касавшихся меня. Когда обсуждали состав комиссии по доработке платформы КПСС, делегат Никитин с Украины внес предложение "выбрать руководителем этой комиссии товарища Яковлева Александра Николаевича, секретаря ЦК КПСС, который действительно, в нашем понимании, лучше видит те программные задачи, которые сейчас стоят перед партией".
Я вышел на трибуну и отказался.
Когда началось выдвижение кандидатов на пост Генерального секретаря ЦК КПСС, делегат Ильин предложил "включить в список для избрания на пост Генерального секретаря Александра Николаевича Яковлева".
Я снова вышел на трибуну и отказался.
На совещании руководителей делегаций внесли предложение избрать меня заместителем председателя партии, с тем чтобы сохранить ее единство.
И снова пришлось идти на трибуну и отказываться.
Возможно, читателю будет интересно узнать, кого предлагали в список кандидатов на пост генсека. Перечисляю: Авалиани Теймураз Георгиевич, Бакатин Вадим Викторович, Горбачев Михаил Сергеевич, Лобов Олег Иванович, Столяров Николай Сергеевич, Сысуев Олег Николаевич, Шеварднадзе Эдуард Амвросиевич, Яковлев Александр Николаевич.
Конечно, съезд не сводился к разговорам вокруг моей персоны. Но полагаю естественным, что остановился на эпизодах, касающихся меня, ибо это мои воспоминания. А во-вторых, было очевидно, что наиболее яростные противники Перестройки, сосредоточив свою критику на мне, на самом-то деле речь вели о Перестройке в целом. Сцепились два направления, фактически две партии. Только жаль, что это не нашло своего организационного завершения.
И в этом виноват я, и только я, если принять за исходную позицию тот расклад политических сил, который был летом 1990 года. На мой взгляд, тогда сложились благоприятные возможности для создания второй партии. Должен с горечью признаться, что я проявил тогда личную слабость, не сумев оценить в полной мере историческую необходимость такого шага. Надо было решиться на создание другой партии.
Вернемся к съезду. В общем-то на нем преобладали выступления серые, безликие, бессодержательные. Что касается руководства партии, то наиболее ортодоксальные отчеты предложили съезду члены Политбюро Лигачев и Крючков. Они клялись в вечной верности Перестройке и лично Горбачеву, но утверждали одновременно, что Перестройка должна носить социалистический характер. Егор Кузьмич объяснял, что "поставлен в центр политической борьбы" за свою "неуступчивую позицию в отношении подлинного социализма". Он бросал камни в огород Горбачева, не называя его по имени, критиковал Перестройку за "безоглядный радикализм, импровизации, шараханья", которые мало что дали за последние пять лет Перестройки. Он, не колеблясь, включил общечеловеческие ценности в социалистические и тут же критиковал перестроечную политику за забвение классовых подходов. Все это было знакомо и довольно скучно. Крючкову помощники написали речь с претензией на литературные красоты. Противоестественность была очевидной. Текст не совпадал с личностью. Но в банальные фразы были вплетены намеки, угрозы и прочие штампы из арсенала отработанной практики нагнетания страха.