Очень интересной была встреча с Дэн Сяопином. Встретились мудрая старость и молодой задор. Дэн Сяопин держался подчеркнуто доброжелательно, но был немногословен, его высказывания еще подлежали расшифровке. Горбачев держался достойно, говорил подчеркнуто уважительно. Я внимательно наблюдал за тем, как ведет себя Дэн Сяопин. Пытался ответить, хотя бы себе, на вопрос, почему китайское руководство, имея маоцзэдуновскую закваску, сделало своим духовным наставником именно Дэна, человека, уже не имеющего реальной власти. Я и до сих пор не могу ответить на этот вопрос. Но одна мысль все-таки засела в голове. Дэн Сяопин — эволюционист, он сумел убедить руководство Китая, что постепенные преобразования — единственно верный путь развития. Характеризуя события в своей стране, он сказал как-то: "Социализм с китайской спецификой, но специфики больше…" Вот и вся программа.
Запомнилась реакция итальянцев на визит Горбачева. Это была демонстрация восхищения огромного накала, на который способны, я думаю, только итальянцы. Это было искреннее признание того, что именно наша страна освободила мир от страха перед ядерной катастрофой. Сотни тысяч улыбающихся и кричащих людей размахивали руками, над площадью гремело мощное "Горби!". В Риме особенно интересной была встреча с Папой. Умный, проницательный человек, он открыто и в ясных выражениях поддержал Перестройку, сказал, что теперь дорога ко всеобщему миру стала еще более широкой и обнадеживающей. Иногда говорил по-русски.
Помню, правда, и неприятное ощущение, когда перед закрывающимися железными воротами в резиденцию президента Италии меня чуть не задавила толпа. Наши и итальянские охранники оторвали меня от асфальта и протащили через ворота на руках.
Особо хочу сказать о Японии. Я там был 11 раз — два официальных визита и девять — лекции, конференции. И каждый раз эта страна не переставала удивлять меня. Одни камни, ни грамма природных ископаемых. Ничего! А живут по-людски. Отказались от милитаризма, начали работать. Твердо встали на путь демократии и рыночной экономики. Берут в мире все лучшее, глубоко убеждены, что толы") труд создает богатство и приносит славу народу.
Часто бывая в этой стране, я каждый раз пытаюсь убедить общественность, что оптимальный путь российско-японских отношений — это "третий путь". Что я имею в виду? Это не отчужденность от России из-за Курильских островов, не сведение взаимных отношений к этим островам, а всестороннее развитие двусторонних экономических связей, особенно в Дальневосточном регионе. Они должны быть настолько глубокими и обширными, что вопрос о четырех островах станет второстепенной проблемой. В то же время нам, в России, надо осознать, что выполнение взаимных соглашений, в том числе и по Курильским островам, является непреложным правилом жизни международного сообщества.
Странные мы все-таки люди. Отдали в результате ленинско-сталинской идиотской национальной политики Крым и другие российские области Украине, несколько русских областей — Казахстану, а вот из-за четырех мелких и чужих островов подняли невообразимый крик, как если бы речь идет о последнем кусочке российской земли.
Пришлось побывать и в ФРГ, причем не один раз. Запомнился любопытный разговор с канцлером ФРГ Колем. К нему послал меня Горбачев, чтобы обсудить вопрос о возможной координации усилий Запада в области экономического сотрудничества с Советским Союзом. Вынашивалась идея, в чем-то похожая на "план Маршалла". Беседа была продолжительной и многообещающей. У меня осталось убеждение, что Коль искренне заинтересован в сотрудничестве с зарождающимся демократическим режимом в СССР.
В конце разговора я на полном серьезе сказал канцлеру:
— Господин Коль, все это хорошо. И беседа у нас сегодня была конструктивной, но мне не дает покоя одно обстоятельство. Оно постоянно гложет меня. Это касается советско-германских отношений.
— Что вы имеете в виду?
— Я имею в виду то, что Германия до сих пор не заплатила репарации нашей стране.
— Какие репарации? Мы все заплатили.
— Нет, господин Коль. Немецкие политологи в прошлом веке сочинили теорию построения самого лучшего общества на Земле. Сами немцы почему-то не захотели строить свое счастье по Марксу и Энгельсу и подсунули эту программу нам. Россия клюнула на приманку, приняв социальную диверсию за добродетель. В результате мы обнищали и отстали.