«Не бойся, — пронеслось у меня в голове. — Скоро всё закончится».
Успокаивала её или саму себя — не знаю. Наверное, обеих, потому как сама едва подавила дрожь в коленях. Опустив взгляд, с трудом дотянулась до шнуровки на груди, словно моя рука вдруг стала весить целую тонну. Атласная лента белого цвета, стоившая больше, чем жизни наглых мужланов, с тихим шорохом повисла на петле. Натяжение ослабло, и бледная ложбинка меж грудью привлекла всеобщее внимание. Дышать от этого стало только тяжелее.
— Рубаху подверни, вашблагородье, — начал указывать первый, ухмыляясь пуще прежнего. — А-то как дышать-то полной грудью?
Я услышала, как за моей спиной Элла вспыхнула настоящей яростью. Тяжело дыша, она вскочила и, чертыхнувшись, с поднятой рукой и проклятьями помчалась на усатого. Я схватила её за длинный рукав, но не смогла удержать. Словесно умоляла успокоиться. Она не слышала. С рвением разъяренного кабана Элла приблизилась к цели… с рвением опытного охотника крыса оглушил её точным ударом рукоятью кинжала по голове. С громким стуком она рухнула наземь.
Всё внимание вновь было приковано ко мне, тут же бросившейся на подмогу. Элла лежала на мягком ковре раной кверху. Я видела, как тонкая струйка крови стекала от виска по щеке. Открыв рот, я скорее всего напоминала рыбу, жадно глотающую воздух и отчаянно желающую крикнуть о подмоге, но слова будто застряли в горле. А меч, протянутый к моему лицу, требовательно попросил подняться и отойти.
Я послушалась. Тощий вернул оружие в ножны, смерив меня высокомерным взглядом. Первый зачем-то снял кожаную перчатку с металлическими вставками.
— Надеюсь, бабских истерик больше не будет, — начал он и, переступив через тело на полу, приблизился ко мне, заставив попятиться назад. Благодаря его наступлению мне удалось переместиться к окну практически вплотную. Оставалось только сделать вид, что желаю его открыть… после чего прошмыгнуть к стеклянной двери на широкий балкон, откуда совершить прыжок в пропасть. Чтобы ни одна падаль не увидела моего тела и не смогла им воспользоваться. Даже после смерти.
— Я обещаю, что полностью успокоюсь после того, как наслажусь уличным воздухом, Ваша Милость.
Он умерил пыл, понимая, что за следы на моём теле получит по голове от начальства не меньше, чем если бы упустил меня с сопровождением в тоннелях. Остановившись неподалеку, мужчина выпрямился и жестом разрешил воспользоваться единственным шансом на благополучный для меня исход. Игриво улыбнувшись, я повела плечом и развернулась к окну. Пальцы коснулись оконной рамы, нащупывая заветный механизм, открывающий книжный шкаф напротив, который должен был отвлечь обоих.
Закусив губу, я зажмурилась и, широко раскрыв глаза, нажала на кнопку. С глухим скрипом книжные полки стали поворачиваться. С резвостью мышей, приманенных запахом свежего сыра, мужчины обернулись на странный звук. Я рванула к балконной двери.
Тощий бросился за мной первым. Пока его друг недоумевающе смотрел на падающие книги, тот успел добежать и схватить меня за талию при попытке перелезть через перила. Силой закинув обратно в комнату, он громко чертыхнулся. Я налетела на тумбочку, на которой стояла приготовленная Эллой еда, и перевернула всё на пол. Сама ударилась животом, но физической боли не почувствовала совсем. Только моральную.
«Прости меня, Элла. Надо было слушать тебя… а не как обычно», — думала я, смотря на остатки моего спасения, впитывающиеся в ковер.
Крыса грязно выругался и подлетел ко мне, отчаянно желая отвесить удар в назидание. Но знал, что не мог, и только больше злился от этого. Собрав всё своё мужество в кулак, он плюнул в мою сторону и, пыхтя, отошёл, оставив меня на полу нетронутой. Тощий же напротив был доволен собой, как волк, загнавший зайца в ловушку.
— Эй, полегче! — тощий пытался остановить мечущегося по комнате товарища, судя по выражению лица намеревающегося разнести комнату. — Друг, успокойся. Охранка почти закончилась. Король наверняка скоро будет. Уже вечером сможешь надраться в три жопы и засадить любой бабе в этом сраном замке.
Крысомордый вдруг остановился и стал дышать глубже. Тощий похлопал его по плечу латной перчаткой. Я ничего не слышала после фразы о короле, сказанной с такой грозной интонацией, что я представила перед собой не благородного мужчину средних лет, коего видела когда-то давно, еще перед началом войны, а злобного огнедышащего дракона, который запрёт меня в высокой башне на веки вечные. И будет делать со своей пленницей всё, что его мелкой душонке только вздумается. От одной мысли принадлежать этому бесчестному человеку по телу пробежала волна сильной дрожи.