«Вот бы весь день погода была именно такая», - подумал он.
Но полное отсутствие облаков говорило об обратном. Андрею всегда нравилась пустота раннего утра. Но в этот раз он снова чувствовал только раздражение и тревогу. Над мрачными домами раздался отдаленный звон церковного колокола. По двору ковылял одинокий, подвыпивший мужичок, за гаражами раздавался надрывный лай собаки. Андрей закрыл окно и достал из холодильника пакет, приготовленный Настей. Вареные яйца, несколько бутербродов и пара огурцов. Они часто ели вареные яйца. Даже слишком часто. Странно, но раньше его это не так сильно заботило. А сейчас от одного их вида в желудке замутило. Снова зазвонил телефон. Взяв удочки, Андрей вышел на лестничную площадку. В сыром, гулком помещении, с облупившимися стенами и истертыми перилами, раздалось эхо его шагов.
- Ну что, все с собой взял? – встретил его на улице Николай.
Андрей молча показал ему удочки и пакет с едой.
- Хорошо, давай, поехали. Сегодня улов обещает быть богатым.
Андрей смотрел на Николая и гадал, откуда в этом человеке столько сил. Столько энергии и слепых стремлений. Всю жизнь проработал то ли машинистом, то ли просто экскаваторщиком. Он был уверен в том, что лет десять назад этот человек все так же ездил на рыбалку на своей, тогда еще новой ниве, и жизнь выглядела в его глазах все такой же, как сейчас. Они проехали мимо гаражей и по разбитой дороге попали на главную. Машина издавала жалобные звуки стонущего железа. Вид серого, истлевшего города напомнил Андрею о их с Настей квартире.
«Здесь бы тоже не помешал ремонт».
- Эх, а погода-то сегодня все-таки хороша, - произнес Николай. – Надо было Владика взять. Хоть погулял бы немного, а то Людка его все время дома держит.
- Чего ж не взяли?
- Боится она, что не уследим. Я ей говорю, что ж мы, не люди что ли?
- А она?
- Все свое, - махнул рукой Николай.
Они еще какое-то время молчали, а потом Андрей все же решился спросить.
- Коль, а ты всегда здесь жил?
Николай посмотрел на него с таким же видом, с каким недавно смотрела Настя.
- Да, сколько себя помню. И жил, и работал тут.
- А в Колосовки выезжал?
Николай нахмурил седые брови и задвигал усами.
- Может и бывал, - сказал он после долгой паузы. – Не помню, если честно. А почему ты спрашиваешь?
- А твои друзья? – Андрей почувствовал, как нарастает тревога.
- Да какие у меня друзья. Так, знакомые.
- Ну вот Виктор, например, - не сдавался он. - Ты говорил, он недавно с семьей в Турцию ездил.
- Дак они не поехали. Там что-то с погодой было или они просто решили остаться. Провели лето тут, в общем.
От внезапной духоты у Андрея перехватило горло. Несмотря на то, что солнце еще не взошло, ему вдруг стало жарко. На лбу выступила испарина. Грудь снова сдавило, как тогда в реке.
- Андрей, с тобой все хорошо? – забеспокоился Николай.
- Трудно дышать, - выдавил он.
Николай сбавил скорость и свернул направо, нива остановилась у обочины. Андрей открыл дверь и ступил в пыль. Он судорожно хватал ртом воздух и пытался прийти в себя. Его снова скрутил приступ кашля.
- Подыши. Скоро пройдет. Настена права. Бросай курить. Я-то уже ладно, но тебе еще детей растить.
Андрей откашлялся и снова задышал. На светлеющем горизонте виднелись дымящиеся трубы заводов. Позади был город, а совсем недалеко впереди река. Блестящий купол храма уже виднелся над росшей перед ним березовой рощей. Андрей посмотрел на безоблачное небо и ему показалось, что оно заканчивается ровно там, где проходит граница города.
- Поехали, - сказал он Николаю.
- Отдышался?
- Да.
Через несколько минут они были на реке. Этим утром место казалось очень спокойным. В будний день вокруг не было даже рыбаков. По воде пробегала рябь от легкого ветра и Андрею на секунду показалось, что все его страхи и мысли были только плохим наваждением. Они достали удочки и рыбачили прямо с берега. На какое-то время он забыл обо всем. Это место убаюкивало. Словно омут снова утягивал его в какое-то давно утраченное наваждение. Только когда он вытянул из воды свой первый улов, чувство пустоты вернулось. Андрей смотрел на трепыхающиеся тело рыбы, на напрасные попытки борьбы за жизнь. Видел раскрытый рот, тщетно пытающийся вдохнуть и видел себя. Когда лещей набралось целое ведро, а солнце начало припекать сильней, Андрей обратился к Николаю: