Когда до палочки оставался шаг, Том взмахнул собственной, обездвижив ноги Люциуса. Нелепо извиваясь на полу, тот пытался доползти до палочки. У него отнялась сначала одна рука, затем — другая. Гарри, завороженный зрелищем, подошел ближе. Он знал, что Петрификус обездвиживает тело, но теперь видел, что можно сделать, используя малую часть этих чар. Люциус захрипел, очень быстро дыхание превратилось в смесь стонов и кашля.
— Ты напрасно думаешь, что можешь сопротивляться мне, Люциус, — ласково сказал Том, приближаясь к жертве. Он встал вплотную, так что носки его туфель упирались в искаженное агонией лицо. Одной ногой Том наступил на лежащую совсем рядом палочку и отбросил ее чуть дальше. Взгляд Люциуса метнулся в ту сторону. Было удивительно видеть, что после всего Малфой не сдался. На кладбище он лебезил перед Волдемортом, рассыпаясь в извинениях, после Азкабана и вовсе стал тенью себя прежнего, но здесь, казалось, готов был умереть, лишь бы сохранить гордость.
— Подыши немного, — продолжил Том, новым взмахом палочки вернув Люциусу возможность контролировать дыхание.
Несколько секунд было слышно только тяжелые хриплые вздохи.
— Ты вообразил себе, что мы равны, Люциус, — сказал Том, носком приподнимая подбородок Малфоя. Ответом ему был злой взгляд и плевок.
— Круцио, — безразличным голосом сказал Том, и теперь Малфой кричал и крутился ужом по полу, потому что ноги и руки все еще не слушались его.
Гарри нервно рассмеялся, глядя, как нелепо извивается Люциус, но когда он услышал себя, его обожгло стыдом. Он пришел в воспоминания Люциуса не из злорадства, а чтобы понять, кто или что могло вернуть Пожирателям энтузиазм.
В очередной раз отменив проклятье, Том подошел к Малфою и наклонился, чтобы получше разглядеть измазанное пылью, слюной и слезами лицо.
— Нравится? — спросил Том.
«Он сумасшедший, — подумал Гарри, — он был сумасшедшим уже тогда».
— Я могу продолжать очень долго, Люциус, и уверяю тебя, пытки доставляют неудобства лишь одному из нас, — продолжил Том. Подтверждением его слов была та самая садистская улыбка, которую Гарри уже видел в начале воспоминания. Том испытывал удовольствие от чужих страданий.
— Чего ты добиваешься? Хорошо, я буду делать то, что ты скажешь, Риддл… — презрительно выдавил Люциус, но его прервали на середине фразы.
Ботинок опустился на его лицо — раздавшийся хруст было слышно даже стоящему поодаль Гарри.
— Лорд Волдеморт, — зло процедил Том, убрал ногу, из ноздрей Малфоя потекли струйки крови. Нос был сломан. Глаза наполнились слезами от боли или бессилия.
— Кто тебе поверит? — шепнул Люциус. На сей раз Гарри показалось, что это прозвучало искренне — с оттенком страха и детского недоверия.
— Для начала ты, — ответил Том, усаживаясь на корточки перед лицом противника. На секунду взгляд Люциуса метнулся в сторону палочки.
— Снова за старое? — огорчился Том. — Я ведь сказал тебе, что могу продолжать дольше, чем ты. Круцио, — проклятье прозвучало тихо и буднично.
Люциус закрыл глаза и тихо заскулил — Гарри не сразу поверил, что звуки исходят от него. Было похоже, что в комнату забежала побитая собака. Постепенно скулеж перешел в стон, стон — в рык, рык задохнулся в потоке рыданий. Гарри слушал, не в силах пошевелиться. Никто прежде не заставил бы его поверить в то, что Люциус способен вести себя так. Гарри вспомнил, что Лестрейнджи ухитрились пытками довести до безумия родителей Невилла, и подумал, как близко подобрался к безумию Малфой.
— Хватит, — простонал тот, не открывая глаз. — Пожалуйста, хватит.
— Ты все еще не понял, Люциус, — разочарованно ответил Том, но прекратил пытку и вернул жертве способность шевелить руками и ногами.
Гарри думал, что Люциус снова попытается добраться до палочки. Нужно было сделать два шага, и защита от Риддла была бы в его руках, но теперь Малфой, воровато взглянув на палочку, тут же осадил себя и уставился на ботинки Тома.
— Расскажите мне, — попросил он.
— Ты поумнел, Люциус, — отозвался Том, обходя Малфоя по кругу. — Мне нравится, что ты хватаешься за соломинку. Обмануть меня — хороший ход. Я уважаю тебя за попытку. Знаешь, что бывает с теми, кого я уважаю?
Глаза Малфоя наполнились ужасом:
— Нет.
— Сейчас ты все поймешь, мой дорогой друг, — пообещал Том. Он поставил одну ногу слева от лежащего на спине Малфоя, другую — справа, и оказался над жертвой, разглядывая сверху вниз.
Гарри видел, как Малфой начинает дрожать, как его руки опираются о пол, и он собирается отползти, но перехватывает взгляд Тома и замирает.
— Не надо делать глупостей, Люциус. Не усугубляй свое положение. — Риддл строго помахал палочкой.
Наверное, стоять над Малфоем тогда было приятно… Гарри резко вдохнул, осознавая, что думает об ужасной вещи. Стоять над испуганным до дрожи, до паралича врагом? Нельзя размышлять о подобном, даже в шутку, даже в качестве эксперимента, обдумывая план действий. Нельзя. Никогда. Ни под каким предлогом. Иначе он пойдет той же дорогой, которая привела Тома к чудовищной судьбе Волдеморта. Ему, Гарри Поттеру, Мальчику-который выжил, как никому другому нужно ограждать себя от подобных мыслей, он уже был опасно близок к ним, когда хоркрукс Волдеморта сидел в его теле.
— Вот так, Люциус, — похвалил Том, согнул колени и сел на грудь Малфоя, направив палочку под подбородок. — Ты ведь будешь вести себя хорошо?
Малфой выдавил тихое «Да», от которого мурашки вновь пробежали по спине Гарри.
— Я знаю, что ты надеешься обмануть меня, Люциус, — тихо продолжил Том, делая акцент на слове «знаю».
— Нет, нет, я, — зашептал Малфой, но Том сильнее надавил палочкой на уязвимое место, заставляя его замолчать.
— Я знаю, что ты планируешь обратиться к отцу и рассказать ему о том, что произошло здесь, Люциус. Я знаю, что ты всерьез хочешь предостеречь своих знакомых от общения со мной. Я знаю, какие отвратительные мысли копошатся в твоей голове. Тебе не надо отпираться. Не надо умолять меня. Не нужно соглашаться. Ты выйдешь из комнаты лишь после того, как я буду уверен, что ты не только ведешь себя, но и думаешь надлежащим образом. Поэтому сейчас мы с тобой поиграем в веселую игру. Я задам тебе вопрос, а тебе придется ответить на него. Как меня зовут?
— Т… Лорд Волдеморт.
Том усмехнулся, наклонил лицо ближе и, почти касаясь губами лица Малфоя, прошептал:
— Круцио.
Гарри подошел ближе, чтобы видеть лицо Малфоя, которое Том частично перекрыл плечом. Взгляд Люциуса шарил по комнате, не способный сфокусироваться ни на мучителе, ни на окружающей обстановке. Он кричал, хватал ртом воздух, захлебывался рыданиями, пытался умолять, но снова срывался на крик. Гарри сел возле его головы, чтобы заглянуть в глаза Тома. Он должен был знать. Должен был, потому что это имело значение. Ему нужно было раз и навсегда разобраться с тем, чем был Волдеморт до своей смерти.
Красивое лицо с выразительными внимательными глазами искажала довольная, пошлая улыбка человека, который получил то, к чему давно стремился. Гарри чувствовал по этой улыбке, по изгибу напряженной руки, держащей палочку, по сжатым бедрам, которые обхватывали грудь Малфоя, что пытка доставляет Волдеморту наслаждение. Он действительно мог продолжать, пока Люциус не умер бы. Такая смерть, скорее всего, была для Тома куда более приятным исходом, чем возможная договоренность.
Все же крики стихли.
— Как? Меня? Зовут? — повторил Том, вновь наклонившись к Малфою.
— Лорд… Волдеморт, — прохрипел Люциус дрожащим голосом, и поглядел на Тома исподлобья, как на строгого учителя, который задал вопрос. Как будто надеялся, что ответ окажется правильным. Слезы и сопли вперемешку с кровью залили его лицо, кое-где прилипли пыль и грязь. Меньше всего он напоминал гордого потомка чистокровных волшебников, скорее — сумасшедшего из лондонской подворотни.