Пойми меня, золотой мальчик.
Пожалуйста. Прошу.
Пойми и укради в следующий раз.
Ведь она не могла иначе. Только не со своим Ромой. Не могла оставить сводного брата одного, зная, что ждёт его дома. Он же только вернулся… Спустя столько времени они, наконец, вновь вместе и… А если он опять исчезнет? А если в этот раз насовсем? Что тогда?
“Да или нет, Алёна?”
Да или нет…
Да? Или… Нет?
Друзья…
Друзья же, правда?
Девушка хмурит брови из-за всплывшего в памяти разговора с Ромой, отводит глаза в сторону, задумываясь, и ловит отражение в зеркале на противоположной стене, которое вдруг подтверждает неожиданное - мыслей об Олеге нет. Она будто забыла о нём, стоя на расстоянии двух шагов. И дышала. Сама дышала, не им.
- Алёна… - в эту же самую секунду зовёт он, но смотреть ей на него не хочется, а вот на себя, впервые самостоятельно вырвавшуюся из-под его взгляда, наоборот. - Алёна, - повторяет снова, с нажимом, и она, по прежнему не смотря на него, качает отрицательно головой. - Алёна, смотри на меня, когда я с тобой разговариваю!
- Э, слышь, тон голоса смени! - мгновенно подрывается за спиной Рома и, обхватив её за плечи тёплыми большими ладонями, аккуратно отстраняет в сторону, снова становясь вперёд. - Она тебе, что, собачонка на поводке? Хули так себя с ней ведёшь? Кто тебе право дал? А ты какого хера из себя статую строишь, пока с твоей дочерью так обращаются? - бросает в сторону Инны, как обычно, наблюдающей за происходящим со стороны и предпочитающей не вмешиваться. - Или, дай угадаю, мебелью быть гораздо проще, чем матерью, да?
Сводный брат груб, вспыльчив и, как всегда, невероятно прямолинеен, что, естественно, не нравится никому, в чью сторону эта прямота направлена. Это отчётливо видно по потяжелевшей челюсти Королёва-старшего и поджатым в тонкую линию губам мамы, которая, кажется, сдерживается из последних сил, чтобы не ударить словами в ответ. Атмосфера в прихожей накаляется ещё сильнее и очевидно это плохой знак, игнорировать который глупо и бессмысленно, но как исправить ситуацию, изначально обречённую на плохой исход, девушка не знает. Раньше, пять лет назад, когда мама только вышла замуж за Олега и они стали жить все вместе, подобные стычки заканчивались тем, что он просто задавливал своего сына от первого брака авторитетом и силой характера. Сейчас Роме уже не пятнадцать. Он зол и обижен. Отцовский авторитет для него - не более чем пустой звук и просто приказать ему закрыть рот уже не получится. Поэтому Отрадная не находит ничего лучше как повернуться к нему, привстать на цыпочки, ухватившись за его мощное плечо, и прошептать:
- Рома, не стоит. Оставь.
Потому что защищать её бесполезно и поздно. Потому что поводок контроля Олега уже не снять и Инну её любить не заставить. Потому что она этого просто напросто не заслуживает.
- Нет, я не позволю, чтобы к тебе так…
Он резко замолкает. Также резко меняются в лицах их родители, так как совсем рядом слышится звук открывшейся двери, топот маленьких ножек по полу и в коридоре появляется только проснувшийся после дневного сна Егор. Его русые волосы мило взлохмачены, пижама в лёгком беспорядке, один носочек выше другого. Он сонно трёт глазки, зевая, нетвёрдой походкой подходит к отцу и скорее машинально, чем осознанно прижимается к его ноге.
- Папа, ты дома? - бормочет младший брат вполголоса, не открывая глаз и, кажется, досматривая сон на ходу.
Рома рядом с ней шумно выдыхает и от его взгляда на четырёхлетнего ребёнка, которого он видел в последний раз трёхмесячным малышом, у Алёны больно сжимается сердце и свербит в носу. Ей в отличие от него повезло хотя бы в этом, она видела как Егор рос, была рядом, а сводный же…
Почему тебя так долго не было с нами?
Ну почему…?!
Друзья, скажите же, что Алёна молодец? Она смогла дать Олегу пусть и небольшой, но отпор)
81. Алёна
Олег наклоняется и поднимает его на руки, чтобы передать сына жене, которая сразу же оживает, быстро подходит к ним и по всей видимости торопится Егора спрятать, но не успевает, потому что девушка не может допустить, чтобы тот знал старшего брата только по её рассказам, пока никто не слышит, и идёт против Королёва-старшего и матери в открытую.
- Егор, милый, только посмотри, кто к нам вернулся.
Мальчик, услышав её голос, мгновенно просыпается, выворачивается из родительских рук, чтобы оглянуться, и, заметив, стоящего рядом с ней незнакомого ему человека, удивлённо округляет глаза. Его мимика, черты лица, жесты - копия Олега и, соответственно, Ромы, сходство, которых напрямую указывает на их родство, тоже. Только если Королёв-старший - это олицетворение льда, сдержанности, контроля, то его старший сын - это незасыпающий никогда вулкан, буря, скандал. Егор в свою очередь - доброта, тепло, любовь. Счастливый, не нуждающийся ни в чём ребёнок, которого его родители, действительно, любят. Не с оглядкой, как её и Рому, а по-настоящему, всем сердцем, так, как и должны любить мать и отец.
- Помнишь… - Отрадная чувствует, как от злости, волнами исходящей от Инны, першит в горле, но не отступает. Продолжает наперекор с неестественной улыбкой и спокойствием. - Помнишь, я рассказывала тебе про Рому? Про твоего старшего брата? - Егор кивает, продолжая разглядывать Ромку во все глаза. - Вот он. Здесь. С нами. Хочешь с ним познакомиться?
Секунда, вторая, третья и ребёнок, смущённо улыбнувшись, кивает. Тянет к ней руки и она на нетвёрдых ногах, не смотря на как никогда напряжённых маму с Олегом, которые похоже впервые в жизни едины в своих эмоциях и чувствах, подходит ближе, чтобы его забрать. С трудом сглатывает, когда над головой звучит тихо, так, чтобы было слышно лишь ей одной, холодное и сухое:
- Что ты творишь, девочка?
И вроде ни одной эмоции в голосе, но Отрадная чувствует его слишком хорошо, чтобы не понять - он в ярости. Мало того, что старший сын неожиданно объявился, так ещё и она, приученная им беспрекословно подчиняться, вдруг решает взбунтоваться.
- Знакомлю твоих сыновей друг с другом, - произносит, невольно вжимая голову в плечи.
Потом. Ей определённо придётся ответить за свою непокорность и самоуправство перед ним потом, а сейчас - Рома, заслуживающий стать для младшего брата чем-то больше, чем просто героем из рассказов перед сном, воспринимаемых Егором как сказки. Рома, что не отрывает от них каре-зелёных глаз и силится беззаботно улыбнуться, но только ломает губы в горькой, выворачивающей душу усмешке, намертво к нему приклеившейся. Рома, что прячет волнение в руках, пробегаясь пальцами по затылку, взъерошивая светлые волосы. Рома - высокий, большой, широкоплечий, сильный и такой беззащитный в эту секунду, такой уязвимый и честный в своих эмоциях.
Она закрывает его собой, становясь к маме и Олегу спиной. Подставляя под их недовольство и гнев в первую очередь себя, а не братьев. В конце-концов не привыкать быть во всём крайней, виноватой и не оправдывающей надежды. В конце концов, ей эта роль подходит лучше, чем кому-либо ещё. В конце концов, не может иначе, в очередной раз за этот день ставя в приоритет сводного брата.
- Итак, - начинает, удобнее устраивая достаточно тяжёлого Егора на своих руках. - Егор, знакомься. Это твой старший брат - Рома. Он очень весёлый, сильный и храбрый. Рядом с ним ничего не страшно. Рома, а это Егор. Самый умный, добрый и жизнерадостный мальчик на свете. И, что самое важное, самый лучший сын и младший братик во Вселенной.
Егор, по-прежнему смущённо улыбаясь, с интересом изучает нового родственника и совсем по-взрослому тянет парню пухлую ладошку.
- Пливет! Я Егол Олегович Кололёв, - мило картавит, важно вскинув подбородок, отчего ещё больше становится похожим на отца. - Лёна мне пло тебя лассказывала. Ты - холосый. Она по тебе очень скучала.
Рома смотрит на него, не моргая, будто боится, что брат исчезнет, если он на мгновение прикроет веки, и осторожно, с трепетом, едва касаясь сжимает его маленькую ручку в своей большой широкой ладони.