Можно было подумать, что ОН обделен женским вниманием, но реальные положение дел обстояло противоположным образом. ОН не был одинок в плане одиночества человеческих пар. В ЕГО «владениях» обитала «официальная» подруга, с которой юноша встречался на протяжении последних трех лет. Много раньше (почти в прошлой жизни!) черноволосый думал, что любит, но знакомство с НЕЙ перевернуло внешний мир, а мир внутренний – исковеркало до неузнаваемости. ОН стал другим. Более чутким, более восприимчивым, более внимательным к окружающим и самому себе. Хотя перемены, столь очевидные для новоявленного «эго», еще долго оставались тайной даже для людей, хорошо ЕГО знающих – близких родственников и друзей детства.
ОН продолжал общаться со старой пассией. Самоотверженно трахал девчушку, тратил деньги, часы и дни. Беседовал на разные темы, будь то планы на вечер, планы на лето или планы на будущую жизнь. ОН привычно открывался, делился мечтами и мыслями, отчетливо фиксируя полное отсутствие интереса со стороны некогда внимательной и чуткой партнерши. ОН и сам делал это лишь по привычке, по инерции установившегося порядка вещей. Они отдыхали вместе и помогали друг другу, но юноша чувствовал, что происходящее изжило себя, давно превратившись в нелепый, трагикомический фарс.
Все было не то и все было не так! ОН смотрел на подругу и не понимал, что заставляет их до сих пор находиться вместе. Более того. Однажды возникло, а с каждым днем все больше и больше разрасталось стойкое ощущение: она не достойна меня. Ни в плане внешности, ни в образе мыслей, ни в подборе душевных качеств. Даже запах ее сделался отвратителен! Юноша изумлялся собственным мыслям и поражался (существовавшим ранее!) возможностям женитьбы на этой барышне.
ОН понял, что не любит и нелюбим…
Юноша стоял перед зеркалом, корчил рожи и старательно, словно впервые, разглядывал собственное лицо. Ничего особенного. Ничего, способного привлечь лучшую в мире девушку. Коротко стриженные, черные и жесткие, как проволока, волосы. Крупный, сломанный нос, толстые губы, слабый подбородок. Белесые ниточки шрамов родом из мрачных подворотен детства и потных спортзалов юности. Нелишенная атлетизма, но все же худощавая фигура. Лишь глаза представляли интерес, но и они – пронзительно серые, металлические и слишком печальные – не подходили под определение ключевого аргумента охмурения. Как и любой нормальный человек, живущий разумом и следующий законам логики, он оценивал себя на предмет возможного завоевания понравившейся особи противоположного пола. Прикидывал шансы, думал и размышлял:
«Не слишком ли высока планка?! Смогу ли, способен ли я дотянутся, а дотянувшись – удержаться на выставленной высоте?!»
В то давнее время черноволосый жил под одной крышей с мамой, бабушкой и младшей сестренкой Алиской. Мама – музыкант по образованию, женщина добрая, умная и одинокая, давно разведенная и не нашедшая простого женского счастья, сосредоточила всю силу нерастраченной любви на детях. На пару с бабушкой она вела маленький цветочный бизнес, что позволял семье не думать о деньгах, конечно же не выходя за определенные финансовые рамки. Сестра отлично училась в пятом классе общественной школы, занималась бальными танцами, живописью и, несмотря на юный возраст, была созданием невероятно серьезным, хватким и до смешного деловитым. Бабушка – пожилая, но далеко не старая, воспитанная в традициях дореволюционных благородных пансионов, служила моральной основой их маленького сообщества. В целом – нормальная неполная семья. Дружная, не бедная, но и не богатая. Их можно было назвать «средним классом», если бы этот загадочный «класс» существовал на просторах нашей необъятной Родины. И если бы его периодически не сбрасывали в пропасть обнищания различные дефолты и придуманные кризисы! Так что и на данной грани бриллианта жизни он не получал значительных преимуществ и ощутимых бонусов.
***
Девчонки-одногруппницы заглядывались на черноволосого. Очень даже возможно, что некоторые «милые дамы» имели серьезные намерения, но юноша этого не замечал. Общение с девочками проходило легко, в непринужденной форме оперетки. Без запретов и стеснений ОН болтал на любые темы. Сыпал остротами и приколами, как мог веселил и подначивал, вызывая у окружающих взрывы неконтролируемого смеха и густой багрянец смущения. Несмотря на шутовское поведение, ОН не приобретал репутацию клоуна, весельчака или «души компании», в очередной раз уходя из-под маркера молодежных шаблонов и образов, навязываемых телевизором. Окружающие чувствовали некую силу, темную, опасную и злую, подконтрольную лишь до определенного момента и не переступали незримой черты. ЕГО остерегались, но никто не назвал бы однозначной причины страха, возникающего спонтанно и безосновательно.