Едва слышимый шелест шагов. ОН обернулся и…ослеп. ОНА сбросила одежду… Красота богинь Древней Эллады блекла пред НЕЙ! Да что там говорить! Самые знаменитые исторические красавицы оборачивались миленькими деревенскими простушками, приятными и симпатичными, но не более того! Черноволосому казалось, что кожа девушки блестит серебром лунного света, а единственный, малозначимый изъян – маленькая родинка на бедре, по форме напоминающая четырехлистный ирландский клевер, горит расплавленным золотом высшей пробы. ОН осторожно приблизился, взял ЕЕ на руки и отнес на заранее расстеленное ложе.
Поцелуи, ласки, объятия, слияние и… стон, рвущийся в ночное небо белой птицей любви!
ОНА не была девственна. ОН знал об этом, но в глубине души испытал легкое разочарование. Словно на идеально-гладкой поверхности замершего озера пролегла маленькая морщинка-трещинка, не портящая общей картины и совсем незаметная, но известная и потому – значимая.
Это длилось мгновение. Гибкие руки, пухлые и влажно-мягкие губы, крупные грудки с призывно торчащими вверх медно-розовыми сосками, бархатистая кожа, шикарные ягодицы и упругий живот… ОН растворялся в НЕЙ, погибал под лавиной страсти, тонул в океане нежности, плавился от ожогов поцелуев… ЕЕ стоны добавляли ему сил… ОНИ умирали и возрождались друг в друге… Снова, снова, снова и снова…
***
Отношения с матерью девушки, – дамой своеобразной и аристократически красивой, с кинжально острым языком и ледяными глазами императрицы, незаладились с первого дня знакомства. Готовящая дочь к выгодному замужеству Маман (как называла родительницу ОНА) намерено искала в новом ухажере дочери малейшие изъяны и с изощренной хитростью опытной иезуитки вынюхивала отрицательные качества. Придиркам, полунамекам и двусмысленностям было не видно конца! Вечер знакомства обернулся жестоким, унизительным и качественно паскудным испытанием для говорящей мартышки. ОН, едва сдерживаясь, все же не нагрубил, за что при расставании был вознагражден столь страстным поцелуем, что помутилась голова и едва не посыпалась растрескавшаяся штукатурка мрачного подъезда. Этим окупилось все…
Следуя горькому опыту, ОН ограничил общение с Маман до необходимого минимума. Получалось довольно неплохо. Женщина и сама не испытывала потребности встречаться с черноволосым «дружком». ОН верно подметил: отношения между матерью и дочерью были (мягко говоря!) далеки от идеальных. Со временем все стало только хуже.
ОН не запомнил точной даты. В памяти отложились лишь тонкие струйки грустного осеннего дождя, неторопливо сползающие по запотевшему оконному стеклу. Набухшие капли пластались и барабанили, извивались и бесславно погибали. Приближалась полночь. В дверь позвонили. Настырно, нервно и настойчиво. ОН, раздраженный оборванным чтением великолепной «Французской волчицы» – исторического романа Мориса Дрюона, отправился открывать.
На пороге стояла ОНА – мокрая и несчастная, в компании пары вместительных чемоданов и держа в руках любимый бонсай. Девушка бросилась к нему на шею и разрыдалась. Сквозь всхлипы, страдальческие вздохи и шмыганье ОН разобрал лишь то, что ОНА вконец разругалась с матерью и категорически не может с нею жить. Проснулась бабушка, но увидала представшую картину и мгновенно ретировалась.
ОН завел девушку в прихожую и затащил чемоданы. Зеленоглазка дрожала от волнения и холода. После горячей ванной и крепкого, сладкого чая с малиновым вареньем ОН проводил ЕЕ в свою комнату и уложил спать. Девушка уснула почти моментально. ОН присел на краешек кровати и долго смотрел на любимое лицо, слушал ровное дыхание и в эти часы ни о чем не думал. В душе было покойно и хорошо…
Проблема с жилплощадью отпала благодаря вмешательству толстого весельчака дяди Жени – двоюродного брата мамы черноволосого. За весьма умеренную плату он сдал им в аренду однокомнатную квартирку на набережной, почти в самом центре города. Джон, как все называли дядю, сначала вообще отказался брать деньги, но после – передумал, озорно подмигнул, расхохотался и пожелал много-много здоровых детишек.
ОНИ начали жить вместе. Пробуждаться и засыпать в объятиях друг друга. ОН часто смотрел на спящую девушку, обретая в процессе странную, ни на что не похожую умиротворенность. Такая маленькая, разметавшаяся по постели, обнаженная, беззащитная и прекрасная. ОН любовался ЕЮ, так до конца и не веря, что ОНА – ЕГО подруга.