ОНА верила, что так будет всегда…
Не начало, но и не конец: ОН
…ОН не верил ЕЙ. Ревность, словно высококонцентрированная серная кислота, неспешно, но неумолимо разъедала душу. С равнодушием чугунной мясорубки – обращала внутренности в отвратительную мешанину безобразного фарша. Наполняла существование едкой горечью и злостным бессилием!
ОН не смог бы назвать точной даты, привязать возникшее чувство к определенному жизненному событию. Просто однажды пришел к неутешительному выводу:
«Это именно так!»
Изумленно обнаружил изъеденные коррозией, оплавленные и жалко скорчившиеся обрывки рано постаревшего эго. Оглянулся и осознал, что процесс поглощения творится уже очень давно.
ОН различал кривые зарубки на пройденных верстовых столбах. Видел рубцы, ожоги и мусор. Словно капли ревности ядовитым месивом вытекали из пор прогнившего существа и оставляли на годичных кирпичах времени жалкие следы ЕГО пустого бытия. Бестолкового участия в процессе жизненной партии.
ОН ощущал, что тонет. Почти видел, как ноги, одетые в черно-полосатые шерстяные брюки и обутые в невесомые ботинки «Ragazza», вязнут в горячем и желтом песке. Видел себя в образе несчастного дервиша, закутанного в лоскутный плащ неумений, комплексов и страхов. Одинокого странника, обреченно бредущего по бескрайним барханам песчаного поля! Волнистая арена простиралась до самого края мира и терялась за окоемом, над туманной лентой которого клубились рокочущие грозовые тучи.
Вспыхивали зарницы. Зигзагообразные молоньи вспарывали черное брюхо небес. Из-за хаоса облачной баррикады слышались крепкие маты пьяного Бога Грозы.
ОН чувствовал, что тучи сгущаются над ЕГО жизнью, но не мог в точности определить форму грядущей бури. Лишь одно было очевидно: Причиной станет ОНА!
Измененная неизменность, изменившая изменчивость… Во что превратилась нежная девушка, ставшая для черноволосого юноши античным божеством?! Кем обернулась зеленоглазая нимфа, нагло похитившая сердце?! Куда делся воплощенный образ трогательного и обворожительного женского совершенства?! ОН смотрел на спутницу жизни и все больше погружался в печаль…
Нет, ОНА не стала другой. Наблюдая за взрослением девушки, видя множественность творящихся метаморфоз, ОН научился безошибочно распознавать мельчайшие оттенки эмоциональной палитры милой подруги. С ювелирной точностью опытного дешифровщика разгадывал значения самых незначительных нюансов характера любимой.
Время не притронулось к строгим чертам ожившей статуи. Проблемы безжалостного мира взрослых не коснулись естества красавицы, не лишили прелестницу нежности и огня. Разум хозяйки изумрудных глаз – не поддался губительному влиянию денег и рациональных мелочей.
ОНА, как и прежде, была идеалом, – неподдельным и безоговорочным центром сосредоточения ЕГО микровселенной. Да и время, прошедшее с момента знакомства, видевшее начало, становление и развитие отношений, хлопавшее в ладоши в памятный день окончания университета и предусмотрительно молчавшее на стартовой линии перехода, прошло совсем немного. Жалкие восемь лет! Ничтожные микроны пикосекунд в бездонной колбе вечных часов!
Дело было не в НЕЙ…
ОН изменился! Даже не изменился, а просто, согласно своему положению на временной шкале, наконец-то начал играть в жизнь по-взрослому и… Оказался не готов!!!
Едва-едва стартовал первый раунд. Медный звон гонга просигналил зачин, а ОН уже валялся на грязном настиле ринга! Кувыркались мысли, проплывало коловращение лиц… События проносилось перед глазами смазанными полосами безумного авангарда. Тоска и немощь овладевали новыми территориями организма. ОН ощущал, что катастрофа неизбежна. Пытался подняться, но всякий раз падал! Хотел бежать, но оказалось, что побег невозможен. ОН лишь переносил мужчину в новые декорации…
Ринг пропадал. Серое небо урбана пронзали бетонные ребра этажей. Гирлянды окон высвечивали стеклянные колонны небоскребов. Огромная мраморная зала подавала первые признаки жизни. Полыхали люстры, мелодично журчали фонтаны. Горный хрусталь играл гранями отражений и багровыми провалами теней. Звучали рояль, саксофон и кларнет. Слышался звон посуды, скрип кожи и лиственный шелест шагов. Пахло изысканным парфюмом, белым вином, свежими устрицами и несвежими деньгами.