Скрючившись в три погибели и обтирая белоснежным платочком испачканные блевотиной руки, ОН смотрел на желтовато-зеленый коллаж, различая в сумбурном месиве рвотных мазков грустную аллегорию собственной жизни…
***
Ледяной ветер лишь усиливал внутренний холод. ЕГО морозило. Вновь возникли мысли о самоубийстве. Казавшиеся раньше полной глупостью, сейчас они представлялись блаженной гаванью тишины и покоя. Прибежищем погибшего мечтателя. Долгожданной финишной лентой, в рвущемся звуке которой заключено освобождение!
«Нет, так нельзя!» — подумал ОН. — Надо попробовать снова! Поговорить с НЕЙ! Все еще можно исправить!»
Мужчина неловко спрыгнул на асфальтовую дорожку и отправился домой. По пути забрел в продуктовую лавку, купил три литра водки, две палки копченной колбасы и пять килограмм лимонов. ОН знал, что будет пить. Много. Долго. В последнее время ОН нередко искал выход из неприятностей на скалистом дне алкогольного океана.
Бешено орала музыка. Хриплые голоса британских рокеров перекрывались рубленными фразами гуннского наречия. Те, в свою очередь, отступали перед Великим и Могучим…
Водка проваливалась в желудок… Пропадало время… Погибали нервы… Исчезали мысли…
ОН стремительно валился в рокочущую, пенную пропасть под алкогольным водопадом… Руками ловил брызги живительной влаги, но с отвращением и стыдом обнаруживал собственные слезы! Горькие и соленые капли непроизвольно текли из глаз, превращая лицо в карикатурную маску безвольного страдальца. ОН бежал в ванную комнату, открывал кран, пытался промыть глаза, но из крана вытекал чистый спирт! ОН грязно ругался и возвращался на кухню. Проглатывал лимонную дольку, добавлял громкости и до краев наливал очередной стакан…
Сколько прошло времени… Неизвестно. Хлопнула входная дверь. Знакомая дробь каблучков процокала по коричневому ламинату и остановилась в дверном проеме. ОН поднял голову, с трудом оторвав взгляд от винной лужи, захватившей большую половину стола.
В дверях стояла ОНА. Лицо, взгляд, весь образ этой удивительно красивой женщины наполняла неимоверная, по содержанию и силе, животворящая энергия. Глаза сверкали изумрудными лучами боевого лазера. В памяти всплыл день, когда ОН впервые ЕЕ встретил… Вспомнился шок от увиденного чуда… Восторг обретения своей женщины… Единственной любви… Затем, вспомнилось и другое…
ОН мерзко ухмыльнулся, а после встал и начал медленно приближаться к девушке, которую любил больше жизни… Которую ненавидел больше смерти…
***
А как все казалось просто в прологе пьесы!
Улеглась эйфорическая буря конца, отпустило похмелье защищенных дипломов. Каждую клеточку молодого организма переполняла решимость. Каждая пора дышала уверенностью. Каждый нерв – отзывался гитарным звоном готовности. В торжествующих небесах полыхало солнце, а над белыми башнями облаков горделиво реяло радужное полотнище знамени начала!
Асфальт, брусчатка или гравийка, лесная тропинка, усыпанная сосновыми иглами, разбитая зубастыми траками колея… Все дороги открыты! Все двери распахнуты! Альпинистское снаряжение для покорения мировых вершин – получено, досконально изучено и готово к немедленному применению! Даже выбрана гора, казавшаяся тогда такой подходящей! Но вот начат подъем и… Жестокое падение!
Ринг, лица, крики… Боль… Снова боль… Боль еще раз…И дальше, и дальше по кругу…
ОН приходил в одну фирму за другой, отсылал подробные резюме в десятки контор, штурмовал грозные бастионы банков, искал тайные ходы в закулисье государственных организаций. ЕГО сбрасывали, ЕГО ловили, ЕГО выставляли за двери!
Иногда – снисходили до общения. Вальяжно рассматривали, недоверчиво заглядывали в глаза, задавали каверзные вопросы, придирчиво изучали диплом. ОН краснел и бесился, чувствуя себя не то эбеновокожим нубийским рабом на невольничьем рынке Древнего Вавилона, не то – норовистым ахалтекинцем на смотринах у жирного туркменского бея. Хорошо, хоть не проверяли зубы, не щупали «бабки», не заставляли оголиться и не принуждали заржать!