Черноволосый задремал, но треск телефона, прозвучавший сигналом тревоги, моментально вернул мужчину в реальность. В трубке плакали низкие тона знакомого Ленкиного голоса! Девушка невнятно бормотала о неудачной операции, пробитой матке и еще о том, что ОНА в реанимации!
В долю мгновения отпустил хмель. ОН спешно оделся, выбежал на дорогу, поймал такси и, всучив тройную сумму, велел гнать в женскую больницу!
Внутри мозга сшибались рати в угольных одеждах и кольчугах цвета снега. Свистели стрелы, арбалетные болты вырывали куски пунцового мяса. Звенела сабельная сталь, шипастые шестоперы крушили шлемы и дробили черепа. Гулко бухали палицы, трещали панцири и ломались кости. Визжали раненые, выли убийцы, молчали убитые... Воняло кровью, смертью и дерьмом…
Надежда на лучшее и животный ужас потерять любовь всей своей жизни сцепились в щетинистый нервный клубок на ристалище ЕГО сознания! Было безумно смешно, отвратительно и удивительно страшно…
Здание Городской гинекологии №1, приземистое и мрачное, тускло освещенное редкими очагами желтых фонарей, вызывало ассоциации с заброшенным крематорием и будило нехорошие предчувствия. ОН выскочил из авто, на ходу поблагодарил водителя и подбежал к первой двери. Заперто! Парадный вход тонул во мраке, явно говоря: «Прохода нет!». Вторая дверь… С тем же результатом!!! Третья… Опять мимо!!! ОН бежал по периметру здания, дергал за дверные ручки и едва не скулил, уже уверившись в печальном исходе!
Наконец, выдохшийся и потерявший всякую надежду, ОН прорвался в здание через синюю дверь из помятого железа с вывеской «Реанимация». Помогли удары кулаками, пинки и грязные угрозы разнести к чертям собачьим эту тухлую богадельню!
За дверью, в узком коридорчике-предбаннике неровно моргали люминесцентные лампы, валялись окурки и горелые спички, висел плотный запах лекарств и недобро смотрела толстая женщина без определенного возраста.
ОН протараторил имя-фамилию-отчество пациентки и ринулся было по направлению палат, но дамочка без возраста загородила дорогу с явным намерением погибнуть, но с места не сойти. Начался торг. Крики и угрозы сменялись жалостливыми просьбами, молениями и вульгарным попытками подкупа. В палату реанимации ОН так и не попал. Лишь узнал, что девушка здесь, и ЕЕ жизнь вне всякой опасности…
ОН ездил в больницу каждый день. Закупал полные пакеты продуктов, затаривался фруктами, сладостями и разными вкусностями, подбирал лучший букет цветов и ждал, когда несчастная зеленоглазка неуверенно, судорожно прикрыв руками живот, спустится по лестнице. Девушка замечала любимого и печально улыбалась, разрывая черноволосому сердце! ОН задыхался от жалости, от любви, нежности и ядовитого чувства собственной вины…
Проходили часы. ОНИ молча сидели в вестибюле или неспешно прогуливались по грязной дорожке, змеящейся вокруг корпусов гинекологии. Разговаривали редко, словно стеснялись друг друга. Испытывали обоюдный стыд за гадкий поступок. Бывало, что ОНА резко прижималась к нему и тихо, почти беззвучно плакала. ОН гладил серебристые волосы, ощущая себя подонком.
В течении двух с половиной недель, прошедших в одиночестве и пьянстве, ОН многократно поклялся стать лучше, сделать для несчастной зеленоглазки все возможное и невозможное. Больше, чем можно! Поклялся измениться и любить свою богиню еще сильней…
В день выписки ОН встречал девушку на крыльце. Шикарный букет королевских лилий дрожал на ветру. С неба лил мелкий дождь. Мокрые волосы липли ко лбу. Природа оплакивала гибель нерожденного дитя.
Открылась дверь. ОНА медленно, точно движения причиняли девушке нестерпимую боль, подошла, склонила головку и уткнулась ему в грудь.
— У меня никогда не будет детей! — прошептала ОНА и разрыдалась.
Кожу обдало инеем. Сердце на миг замерзло и перестало биться. ОН ощутил пустоту, обнял свое нежное божество, поцеловал, прижал и неожиданно понял:
Что-то изменилось! В НЕМ, в НЕЙ и в совокупности ИХ отношений...
Месяц ОНА находилась дома. Часто плакала, тяжело отходила от шока. Пила лекарства, ездила на процедуры и страдала от болезненных уколов, что не шли ни в какое сравнение с болью душевной. Помаленьку возвращалась к обычному состоянию. Вновь обретала привычный облик. Лишь в изумрудном зеркале глаз ОН начал замечать новую, ранее отсутствовавшую компоненту.