— Замолчи, ничтожная дрянь!!! Заткни свою вонючую пасть, или я вырву твой брехливый язык и скормлю его дворовым шавкам!
Вдруг ОН обмяк. Сжался, словно из него вылетел воздух, отвернулся и… заплакал. Зарыдал. Сильно, безудержно, навзрыд! Девушка впервые видела черноволосого плачущим, но не успела насладиться новизной представшего зрелища…
Воспользовавшись моментом, ОНА бочком, на четвереньках, как огромный, кожистый краб добралась до входной двери. С трудом нащупала замок, открыла и побежала. В ночь, дождь и пустоту…
ЕЙ слышался безумный плач, сумасшедший хохот темного существа. ЕЙ казалось, что по пятам, не отставая и ни на секунду не теряя следа, гонится Зверь…
ЕЕ любимый черноволосый Зверь…
Конец: ОН
…Изумительно-мягкий закат в галльской Ницце, блаженствующей под сенью древних богов. Солнце сгорает в горниле моря, медленно плавится и покорно умирает за тонкой лентой горизонта. Море спокойно и умиротворенно, безмятежно и прекрасно. Море ласково, как прикосновение матери, и безопасно, как колыбель детства. Метрах в пятистах от берега белеет тридцатиметровая яхта «Bogus» – ЕГО последняя, дорогая покупка. Ненужная громада бездушного металла. Символ прогрессирующего безверия.
В огромных апартаментах пентхауса пахнет корицей и жасмином. Средиземноморский бриз легко колышет ажурную занавеску китайского шелка. Широкое витражное окно обращено на Променад дез Англе. Потертые камни старой набережной хранят память о многих. Плечи мостовой носят бесчисленное количество невидимых отпечатков великих и малых людей.
Приглушенный свет, породистое кожаное кресло, журнальный столик мореного дуба и персидский ковер толстого ворса с правильными узорами и сказочными птицами Рух. На восточной стене – два акварельных пейзажа работы Николая Рериха из знаменитого на весь мир Гималайского цикла. На стеклянном столике-каталке – цветы, фрукты, шампанское во льду и швейцарский шоколад. Мерное тиканье напольных часов и закатные брызги солнечной влаги на зеркальной, западной стене. Одинокая обитель одинокого человека.
ОН спокоен, холоден и задумчив. Подобное состояние привычно и постоянно. ОН живет в нем. За последние годы оно лишь несколько раз выходило из-под контроля, выписывая провалы и шпили пароксизма бесконтрольного возбуждения. Сгорбившись, ОН сидит на подоконнике, мерно качает ногой и курит вишневый табак. Волнистые клубы дыма плавают под потолком. Черные волосы мужчины пронзают тончайшие нити благородного серебра. На нем белые фланелевые брюки и льняная сорочка изумрудного отлива, небрежно распахнутая на волосатой груди. Коньяк легко и невесомо дурманит сознание. ЕМУ тепло и печально. Во рту кисло от переизбытка никотина и смолы. ОН напряженно думает и никак не может поймать юркие, ускользающие хвостики разрозненных мыслей.
«Что делать? Как теперь жить, и кто виноват в том, что вновь, спустя столько лет, приходится занимать голову подобной ерундой?!»
Извечные вопросы русской интеллигенции, – так ненавистной ЕГО существу группы бездельников, встают пред глазами мужчины в гордом блеске своей отвратительной простоты. Жилистая рука с алмазным перстнем медленно и ритмично баюкает бокал. Напиток вяло обнимает стенки и стекает по стеклянным бокам, издавая устойчивый аромат дубовой бочки. Для черноволосого это аромат заслуженного успеха. В нем нет радости, лишь правильное ощущение правильного порядка вещей.
В обед ОН звонил маме, в далекую Сибирь. Звонки давно превратились в ритуал. Мужчина телефонировал еженедельно, в строго определенное время, на протяжении последних четырех лет. Каждую неделю, с того момента, как перестал быть гражданином России…
Мама услыхала сыновний голос и стандартно обрадовалась. В ходе банального набора вопросов о делах, работе и здоровье она рассказала мужчине о ЕЕ признании…
ОН был шокирован и взбешен! Давно забытые состояния души моментально воскресли от продолжительного сна. Мужчине это очень не понравилось. За последние пять лет ОН привык обходиться малым набором эмоций. Слишком высока оказалась их цена в прошлом! Поэтому ОН заставил себя успокоиться. Получилось неплохо, но тренированное сознание так до конца и не подчинилось команде, временами поднимая тело нелепого рассуждения.
Пережито, позабыто, похоронено… Любовь к зеленоглазке и ужас потерянного. Все было давно оставлено в прошлом! И вот, нежданно, в устоявшийся мир покоя вторгается нечто, способное нарушить тонкий баланс! Скольких трудов, скольких усилий стоило превратить цитадель хаоса в обитель порядка! Реструктурировать внутреннюю конституцию! Победить самого себя!!!