— Чёрный Додж.
Он хочет знать, почему и куда, но знает, что спрашивать не стоит. Я принимаю решения. То, что я говорю, то и происходит. Никаких вопросов. Никаких ответов. Если только я сам этого не хочу.
Я захожу в коридор, и та же девушка подходит ко мне и кладет палец на воротник моей рубашки. Я смотрю на ее палец, а затем на ее лицо. Она симпатичная, с темными волосами и темными глазами, но не в моем вкусе. Может, для секса, но не так, чтобы мне нравилось, когда она касается меня, как будто она имеет на это право. Есть только одна, которая имеет на это право и мне это нравится, и это не она. Я отрываю ее палец от воротника моей рубашки.
Сезар подходит и хватает ее за талию.
— Давай, он не для тебя.
— За то ты для меня. — Говорит она с улыбкой, но глядя прямо на меня. — А как насчет того, чтобы я позаботилась о вас обоих, — предлагает она с похотливой улыбкой.
— Только слабый мужчина принимает отчаяние. Девушка, готовая принять все, что ей предложат, показывает истинную природу своего характера.
Она отстраняется, выглядя оскорбленной.
— Что это значит?
— Это значит, что тебе нельзя доверять. Я вижу, что ты хочешь отсосать все члены в этом доме, и ты это сделаешь. Просто чтобы почувствовать себя особенной, но в итоге тебя просто используют. Тебе нравится, когда тебя используют?
— Ты сумасшедший.
Я наклоняюсь ближе.
— Но ты же хочешь, чтобы я тебя трахнул, и ты даже не знаешь моего имени или убью ли я тебя, когда закончу, просто, потому что тебе нравится марка моей футболки. — Я откидываюсь назад, ненавидя запах ее духов. — Но ты называешь меня сумасшедшим. — Я смотрю на Сезара. — Выгони ее.
Я выхожу из дома, потирая рубашку там, где были ее пальцы, как будто она грязная. Кто знает, сколько членов она перепробовала до моего прихода.
— Черт, Кай. Все нормально? — Спрашивает Сезар, подходя к водительской стороне черного Доджа после того, как сказал ей уходить и не возвращаться.
— Не держи таких девушек в доме. Слишком большая ответственность. Она сдаст тебя или трахнет врага. Она не знала, кто я, и предлагала мне все, что я захочу.
— Я никогда не отказываюсь от бесплатной киски в наши дни, но я понял. Ты командуешь. — Он усмехается, качая головой. — Но это смешно.
Мы оба садимся в машину и закрываем дверь.
— Что смешного?
Он заводит машину.
— Ты совсем не похож на своего отца.
— Я восприму это как комплимент.
Мой отец схватил бы ее за шею, наклонил над ближайшим столом и трахнул бы ее, пока все смотрели. А потом выгнал бы ее.
Я даю ему адрес, и он вводит его в GPS. Двадцать кварталов спустя мы подъезжаем к дому, который выглядит заброшенным, но в этом районе это обычное дело. Не существует такого понятия, как заброшенный дом, где рыщут наркоманы.
— Что здесь? — Спрашивает он.
— Папочка Майк.
Я проверяю свое приложение на одноразовом телефоне, и как раз по сигналу я вижу приближающегося водителя доставки с маленькой вывеской пиццы над его Хендай с маленькой красной шапочкой.
Я открываю дверь и машу парню рукой. Он протягивает мне пиццу, а я хлопаю по крыше машины, говоря Сезару, чтобы он вылезал.
— Пошли.
— Какое отношение Pizza Hut имеет к папочке Майку, и почему мы здесь? — Спрашивает Сезар.
Я закрываю дверь.
— Итак, есть одна девушка…
— Ты говоришь о Руби. — Медленная улыбка расползается по моему лицу, когда я смотрю на Сезара. — Какое отношение имеет то, что мы здесь, к ней, но, что еще важнее, почему она Кай?
— Потому что никого похожего на нее не существует. — Я подталкиваю голову к дому. — Сейчас ты поймешь, почему мы здесь.
Мы идем по потрескавшейся бетонной дорожке между двумя участками грязи по обе стороны, где когда-то была зеленая трава, ведущая к единственной деревянной двери. Дверь выглядит так, будто ее выбивали несколько раз. Это место - дерьмо, и оно не выглядит лучше, когда солнце садится и наступает ночное небо. Окна заколочены, что служит моей цели.
— Закрой глазок. — Говорю я Сезару. Я колочу в дверь. Бум. Бум. — Доставка пиццы! — Кричу я и слышу движение за дверью.
Через минуту я слышу, как поворачивается замок. Дверь распахивается, и я выбиваю ее ногой, слыша громкий стук, когда он ударяет по голове придурка, который ее открыл.
— Какого хрена! Мы не заказывали пиццу.
Я морщусь, когда вонь метамфетамина и запах тела бьет меня, и слышу, как Сезар кашляет рядом со мной, борясь с запахом.
Я осматриваю гостиную, и на грязном ковре разбросаны разбитые бутылки и приспособления для употребления наркотиков. Женщина курит стеклянную трубку с ложкой в руке, сидя на зеленом диване с дырками и темными пятнами.
Я поворачиваюсь к мужчине, прижимая ладонь к его разбитому лбу. По его лицу течет кровь.
— Где Майк?
— Я не знаю, о ком ты, черт возьми, говоришь. — Я бью его по колену, и он падает на землю на спину. Сезар достает пистолет и указывает ему в лицо. — Да ладно, мужик! Я ничего не сделал.
— Неправильный ответ, — хриплю я. — Давай попробуем еще раз. Где Майк?
Его лицо искажается, и он указывает на задний коридор.
— Первая дверь слева.
— Сколько мужчин в доме? — Спрашиваю я.
— Четверо, включая меня.
Я смотрю на Сезара.
— Что у тебя с собой?
Он знает, что я имею в виду наркотики. Наркотики, которые он в любом случае продаст.
— Молли, метамфетамин, кокс, героин и травка.
— Давай мне метамфетамин.
Он роется в кармане и протягивает мне небольшой пакетик с кристаллическим метамфетамином. Я беру его и протягиваю наркоману на полу. Женщина на диване поворачивает голову, ее глаза расширяются, как будто она только что увидела Иисуса, идущего по земле.
— Если вы, четыре придурка, сделаете то, что я говорю, вы, ребята, получите удовольствие.
Женщина встает и спотыкается.
— Я сделаю все, что ты захочешь, детка.
Ее светлые волосы спутались на голове, как будто она не мыла их месяцами. Юбка висит на ее костлявых бедрах. Она вся кожа да кости, и когда она говорит, вы можете видеть, что у нее только три передних зуба и один оставшийся внизу.
Метамфетамин. Он пахнет смертью и медленно убивает тебя. Жаль Майка. Ему будет не так просто.
— Убедись, что никто не войдет в эту входную дверь, пока мы не уйдем. — Говорю я ей.
Она поднимает свои тощие руки и улыбается.
— Конечно. — Она выпячивает губы, и меня чуть не выворачивает. — Если хочешь, я отсосу тебе.
— Нет, милая. Я здесь не для этого. Присматривай за входной дверью, и я дам тебе конфетку.
Она подходит к входной двери и чуть не спотыкается о мужчину на полу. Она пинает его своим грязным каблуком.
— Уйди с дороги, Хэнк. У нас компания.
Сезар фыркает, и я смотрю на него с ухмылкой.
— Пошли.
Мы добираемся до двери в комнату, где должен быть Майк, и, не стуча, я открываю ее ногой.
Трое мужчин сидят на старом матрасе на полу, передавая стеклянную трубку, пытаясь допить остатки того, что у них было, их глаза удивленно смотрят на нас. Они выглядят как механики. Джинсы, полные грязи и масла. Грязная, потертая белая майка на каждом из них. Грязь на шеях блестит от пота и красные глаза.
— Майк.
Тот, у кого стрижка маллет, поворачивает голову.
Бинго!
Его лицо впалое и все в струпьях. На руках темные пятна, как будто он ковырял кожу.
— Как ты сюда попал? — Спрашивает Майк.
Я держу пакет с кристаллическим метамфетамином, и они все смотрят на меня, как на Бога.