— Теперь, когда я привлек твое внимание, — я смотрю на Сезара, — держи его.
Сезар подходит и хватает Майка за сальные волосы, прижимая его лицо к залитому мочой матрасу, направив пистолет ему в висок.
— Не двигайся.
— Какого хрена, мужик! Я ничего не сделал! — Кричит он.
Остальные двое поднимают руки, глядя то на Сезара, то на меня.
— Вы хотите этого? — Я помахиваю пакетом в руке. Они оба кивают. — Хорошо. Делайте, как я говорю, и вы все сможете повеселиться с друзьями.
Они оба кивают одновременно.
— Ч-чего ты хочешь? — Спрашивает тот, что ближе к Майку.
— Увидишь.
Я подхожу с коробкой с пиццей и ставлю ее на кровать рядом с Майком.
— Помнишь… скажем… восемь или девять лет назад? Маленькую девочку с волосами цвета клубничной блондинки?
Сезар в замешательстве хмурит брови, но затем приставляет кончик пистолета к затылку.
— Отвечай ему! — Кричит он в гневе.
Он понимает, к чему я клоню и почему я взял его с собой - одного.
— Н-нет. Я не знаю, о ком ты говоришь, черт возьми, — выплевывает он.
Я раздраженно киваю, зная, что он лжет.
— Хм... позволь мне освежить твою память. Ты попросил ее называть тебя папочкой Майком. — Он закрывает глаза, и я продолжаю: — Ты попросил ее сесть к тебе на колени со своим твердым, жалким, пропитанным метамфетамином членом в штанах, трогал ее трусики и сказал ей, что купишь ей пиццу в Pizza Hut, если она так сделает. — Он замер, не произнеся больше ни слова.
Я киваю Сезару. Он поднимает пистолет и бьет его им по затылку.
— Давай, урод! — Он кричит от боли.
Я стискиваю зубы.
— Отвечай мне! Вспомнил?
— Да! Ладно. Да. Ее звали Руби или как-то так. Они продали ее мне. Ее родители сказали, что я могу заставить ее согласиться, чтобы я ее коснулся. Она сбежала. Это все, что я помню.
Я чувствую, как желчь поднимается к горлу. Ублюдки. Я также знаю, что наркоман пойдет на все ради следующей дозы. Торговля людьми, кража или продажа всего ценного, что попадется им в руки. Все, что захочет кто-то другой, если это поможет им получить следующую дозу.
Я смотрю на пиццу. Сыр, похожий на лицо этого ублюдка, ненавистный запах... я ненавидел себя за то, что заставил Тайлера заказать ее в тот день у него дома. Голос Руби в моей голове на повторе: «Ненавижу Pizza Hut. Нью-йоркская лучше».
— Я тоже, — рассеянно говорю я.
— Что? — Нервно спрашивает Майк.
Я смотрю на двух наркоманов, прислонившихся спинами к стене, их глаза устремлены на пакет в моем переднем кармане, как у собак, которые сделают все за угощение.
Я показываю пальцем на задницу Майка.
— Спустите с него штаны и сделайте это по очереди.
Я достаю пакет с метамфетамином из кармана и трясу им. Они оба хватаются за пуговицы на джинсах, словно им нужно пописать. Я отворачиваюсь, отвожу взгляд и слышу звукоподражательный звук расстегивающихся молний.
Майк начинает кричать.
— Нет! Вы, ублюдки! — Он извивается. Я хватаю кусок пиццы и засовываю ему в рот, пока парни делают свое дело, заглушая его крики.
Он пытается пнуть их ногами, но Сезар рычит, прижимая пистолет к его голове.
— Двинешься, и я снесу тебе голову, ублюдок.
Он пытается закричать, выплевывая пиццу изо рта, но я продолжаю запихивать ему в лицо очередной кусок.
— Кто теперь твой папочка! А! — Я поворачиваюсь, глядя на второго парня. — Трахни его сильнее, или ты ничего не получишь.
Он кивает и приступает к делу. Я блокирую каждый звук его жалких стонов. Я не думаю о том дерьме, которому позволяю происходить. Я думаю о Руби и о том, что этот ублюдок делал. Что он почти сделал, и как она, должно быть, испугалась. Я думаю о системе и о том, как она подводит таких детей, как она.
Когда второй парень заканчивает, я киваю ему.
— У тебя есть игла? Ложка и зажигалка.
Он кивает:
— Да.
— Давай.
Я бросаю взгляд на Сезара, и он понимающе кивает, протягивая мне героин, заглушая крики Майка от боли в его окровавленной заднице.
Когда я заканчиваю, глаза Майка выглядят безжизненными, а вся кровать залита рвотой.
Мы с Сезаром выходим из комнаты. Я бросаю пакет с метамфетамином Хэнку. Остальные два наркомана обходят нас сзади, натянув штаны.
— Ни слова никому, или я вернусь, и вы закончите как Майк.
— Ни слова. — Говорит Хэнк, практически истекая слюной, держа пакет с метамфетамином в руках и направляясь к дивану.
Мы выходим и садимся в машину.
— У тебя есть чистая футболка? — Спрашиваю я. — Я воняю дерьмом. Мне нужен душ.
Сезар бросает на меня взгляд, прежде чем выехать на дорогу.
— Я собирался снести этому ублюдку голову.
— Я знаю, но мне нужно было, чтобы это выглядело как передозировка.
— Откуда ты узнал?
Это была та часть, которой я боялся. Двадцать гребаных вопросов. Отвлекая вопрос, я отвечаю:
— Я всегда знаю кое-что, Сезар.
— Но как ты узнал? Я знал Руби задолго до тебя.
— Позволь мне задать тебе вопрос, Сезар. Ты трахал Руби? — Спрашиваю я, меняя тему.
Я скрежещу зубами, потому что знаю, что у него был секс с Руби. Он был ее первым, но мне нужно услышать это от него. Мне нужно посмотреть, хватит ли у него смелости сказать мне. Он сжимает руль, переводя взгляд с меня на дорогу. Пока наконец...
— Да, — тихо говорит он.
Значит, у него есть смелость.
— Тронешь ее еще раз, и я убью тебя.
— Это было не так…
— Ты меня слышал. Тронь ее еще раз, и я убью тебя.
Я слышу, как он испускает сдерживаемый вздох. Он знает, что не нужно задавать мне вопросы или почему я чувствую необходимость лишить его жизни за то, что он ее коснулся. Я веду себя как дерьмо. Не он. Даже не мой отец. Не в отношении ее.
— Да, я тебя услышал.
— Хорошо, я рад, что мы поняли друг друга.
Воздух в машине становится густым от напряжения на следующие пять минут. Сезар смотрит прямо перед собой через лобовое стекло. Тишина начинает затягиваться. Затем я слегка толкаю его на плечо и злобно улыбаюсь. Я вижу, как он судорожно сглатывает, его костяшки пальцев побелели, он сжимает руль. Он нервничает, поэтому я пытаюсь разрядить обстановку.
— Что между тобой и той девчонкой, которая хочет трахнуть каждого парня, который заходит в дом? Ту, которую я видел у тебя на коленях. Ты же знаешь, что в доме тусуются девушки получше.
Он пожимает плечами.
— С этой девушкой легко. Ты же знаешь, я ненавижу, когда они становятся прилипчивыми. С такими девушками ты надеваешь два презерватива, и все в порядке.
Я откидываюсь на спинку сиденья, качая головой.
— Как скажешь, мужик.
— Я люблю ее. — Я резко поворачиваю голову в его сторону, удивляясь, что у него хватает яиц признаться в своих чувствах к ней. — Руби... Я имею в виду... Я люблю ее уже давно, но я знаю, что я недостаточно хорош для нее. И никогда не был. Я просто... этого никогда не должно было случиться... она и я. Я пытался заставить ее забыть то, что почти произошло. — Да, с твоим членом. — Она была не в лучшем месте. — Я могу найти множество способов, которыми он мог бы заставить ее забыть, и член - это не то, что я придумываю.
Он рассказывает мне ту же историю, что и она в тот день в кладовке в школе. Меня терзает чувство вины за то, как я с ней обращался. Это была не ее вина, и не его. Но я ревную, что он был первым. В идеальном мире она должна была быть моей, а я должен был быть ее.