Смятение и жар снова овладевают мной. Неужели он видел? Почему ничего не сказал?
— Но я уже принимала сегодня душ.
— Со мной тебе понравится больше.
И Марат не соврал. Принимать душ в его компании оказалось невероятным блаженством, которое можно было сравнить с райским наслаждением, особенно когда он мягко намыливал мое тело, когда целовал каждый миллиметр моей плоти и снова довел до оргазма.
И так проходил каждый последующий вечер. Мы не занимались сексом, потому что я была не готова, но Марат вылизывал меня до дрожи в ногах.
Единственное, что он не трогал - губы. Он никогда не целовал меня в них. Порой это заставляло меня обижаться, но Марат знал отличные способы, как избавиться от моих обид.
И да.
Я на полпути к катастрофе. Потому что начинаю влюбляться в этого мужчину.
И это осознание взрывается во мне подобно бомбе.
Глава 8. Ресторан
Марат
Каждую ночь я прихожу, чтобы посмотреть, как спит моя птичка. И сегодня не исключение. А самый кайф в том, что причиной ее крепкого сна являюсь я сам.
До сих пор чувствую на своих губах ее терпкий вкус, который смакую вместе с обжигающим виски в компании крамольных мыслей.
Еще ни разу в жизни я не был так одержим девушкой. И все держал под контролем. Всегда. Пока не встретил ту, от которой у меня снесло крышу.
И я совершенно этого не ожидал.
Она явилась так резко, что я вовсе не успел понять, в какой момент подсел на нее.
Окончательно и бесповоротно.
Маленький зверек, что нагло пробрался в мою грудную клетку. Проникла с порывом ветра, будто микроскопическая песчинка. И сколько бы я не сопротивлялся ей, сколько бы не воздвигал стены своей брони – ни черта не выходит.
Она гнет мою выдержку в бараний рог. И меня вместе с ней. И все же, какой бы пугающей силой она не штормовала мои стены, эта девушка была хрупкой, как фарфор. Невинной, как ангел, спящий в моей кровати, кровати самого черта.
Птичка с не существующей легкостью с каждым новым днем занимает собой все мое личное пространство. Внутри и снаружи. Она везде. Поселилась в моей голове и теперь изводит изнутри.
Звонкая трель входящего звонка отрывает меня от моих мыслей.
Лениво тянусь за телефоном и подношу его к уху.
— Слушаю, Зураб.
— Господин Хаджиев, мы ничего не нашли о той девушке. Перерыли все вверх дном. Все! И ни единого следа. Кроме вашего фото о девушке ничего нет.
— Быть такого не может, — цежу сквозь зубы, сжимая телефон в ладони, и поднимаюсь на ноги. Я готов разорвать Зураба и его людей. Содрать с них кожу живьем. Они лучшие в своем деле. Они должны найти мне все, что я хочу знать о ней. Другого не приму.
— Я приношу свои извинения, но в поисках нет смысла. Я подключил все свои связи, и никто ничего не нашел. Этой девушки не существует. По крайней мере, кто-то для этого очень постарался.
— Не существует? — едва не рявкаю, тут же озираясь в сторону спящей птички и, выпустив воздух, добавляю более спокойно: — Ищите, Зураб. И больше не звони мне без результата .
Не дожидаясь его ответа, сбрасываю звонок и убираю телефон в карман. Херня какая-то. Не существует, как же!
Направляюсь к кровати и присаживаюсь на край, убеждаясь в обратном. Вот же она. Живая. Из плоти и крови. Но скрывает от меня что-то. Нутром своим звериным чувствую.
А разочарование в ней будет ударом, от которого я не смогу оправиться.
Ее ложь станет для меня фатальной.
Ощущение, что она моя и одновременно держит меня на расстоянии вытянутой руки, сводит с ума. Черт возьми, почему она не открывается мне? Я ведь делаю все для нее. Любые блага, все, что пожелает и не пожелает. К небесам возношу, потому что сам оживаю рядом с ней. Чувствую вкус жизни.
Думал, дам ей время. Не буду давить. Должна сама рассказать о себе. Но ни черта. Прячется от меня под гребаным панцырем. Еще в первый наш разговор я заметил, что врет мне, не договаривает, увиливает.
Считает, играть со зверем ей по силам?
Словно услышав мои мысли, птичка открывает заспанные глаза. Хлопает пышными ресницами. Молчит, как мышка, загнанная в угол.