А чего я ждала? Что он напоследок вылижет мою киску? Да он вчера даже от минета отказался. Проклятье, от его внезапного холода и безразличия на душе неприятно корежит, будто термиты выгрызают мне ребра.
Поэтому на завтрак я смогла затолкать в себя только кофе. Не лезет ничего. Ладони рук в холодном поту, а внутренняя сторона щеки уже вся искусана. Настолько, что во рту над кофейной горечью доминирует металлический привкус крови. Черт, я слишком нервничаю. И, остановившись возле дверей в его кабинет, я в этом убеждаюсь окончательно. Мне страшно и я сомневаюсь.
Но при мысли о том, что мне совершенно ничего неизвестно о судьбе брата, еще страшнее.
Все мое тело дрожит и мне приходится крепче сжать кулаки, чтобы хоть немного совладать с самой собой. С минуту я еще стою под дверью кабинета, прежде чем вы отпираю ее и переступаю порог в темноту.
Дыхание сбивается, а пульс стучит так, что эхом отдается в висках: «Дура! Дура! Дура!» Вот только меня это не останавливает, нет у меня инстинкта самосохранения, и в доказательство тому я захожу за рабочий стол Марата и, опустившись на дрожащие колени, открываю дверцу стола. А когда передо мной появляется табло с подсветкой, сглатываю и зажмуриваюсь.
Быть может не стоит?
Стоит. Другого выхода нет. Я буду полной дурой, если останусь сидеть, сложа руки, и ждать, пока меня выкинут за ворота.
Черт возьми, ну почему так гадко на душе? Почему не могу выбросить из головы прикосновения его губ? И почему не желаю признать, что больше не нужна ему? Хватит! Набираю полные легкие воздуха и решительно ввожу четырехзначный код.
Секунда. Две. Три. Тишину разряжает короткий писк и щелчок открывшейся дверцы. Судорожно выдыхаю, испытывая ложное облегчение и, не теряя больше времени, беру несколько связанных толстых пачек денег и трясущимися руками запихиваю их в рюкзак известного бренда, который мне подарил Марат… Нет, только не думать… главное не думать о том, какой он хороший. Не хороший. Больше нет.
Поспешно перекидываю рюкзак через плечо, вытираю ненужные слезы и даю себе минуту, чтобы собраться с мыслями, прежде чем выйти из кабинета.
Дальше все как в тумане. На автомате спускаюсь на первый этаж, сильнее прижимая к груди книгу, которую заранее подготовила. Для слуг я просто иду на задний двор почитать. А там пролезу под забором и дело с концом.
Под ложечкой начинает странно сосать, а в груди уже разливается тоска и сожаление. Будет глупо врать самой себе, что время, проведенное с этим мужчиной, было одним из лучших в моей жизни, а эмоции и чувства, которые я испытала рядом с ним, казались сродни величайшему открытию.
Порой я даже не вспоминала о той чудовищной ночи. И, кажется, даже успела немного побыть счастливой. А еще я успела привыкнуть к нему, настолько, что с каждым шагом в неизвестность мне выть охота.
Я не согласна его терять, но одновременно с протестующими внутри чувствами я заставляю себя пролезать под забором, как вдруг позади меня раздается громкое:
— Эй, стой на месте!
Судорожно поднимаюсь на ноги, но и шагу не делаю, как послушная собачонка замерла на месте, в то время как охранник торопливо движется в мою сторону.
В голове панически бьется: «Черт, черт, черт! Мне конец! Меня убьют! Убьют!», пока из оцепенения меня не вырывает звук подъезжающей машины. И у меня нет права упустить единственную возможность унести свою задницу от проблем, поэтому я не задумываюсь ни на секунду и срываюсь с места.
— Помогите мне, — едва не набрасываюсь на вышедшего из автомобиля парня, испуганно оглядываясь назад. — Пожалуйста! Я заплачу вам… хорошо заплачу! Только увезите меня отсюда!
Незнакомец вскидывает брови и отшатывается, насколько я позволяю, вцепившись в лацканы пиджака:
— Что ты натворила? — настороженно задает вопрос и, схватив меня за плечи, вынуждает отстраниться.
— Господин, задержите девушку! — строгий приказ охранника заставляет мое сердце сжаться.
— Прошу, помогите… Они, — вплетаю дрожащие пальцы в волосы. Думай, Таня, думай! — Они держали меня здесь силой!
10.1
Лицо парня становится хмурым, а звук открывающихся ворот кричит о моем конце.