3.1
Какое-то время мужчина еще обжигает мои щеки прикосновением, но все же заставляет себя оторваться от меня.
— Настя, значит, — прочищает горло. — Меня Марат зовут. Идем.
Теперь голос звучит совсем иначе. Он бархатный, даже глаза прикрыть хочется, чтобы в полной мере ощутить его мягкость. Только вот не стоит обольщаться. Такие, как он, далеки от принцев. Хотя откуда мне знать? Ни разу не встречала ни одного принца.
— Завтрак ты проспала. Шурпу любишь?
— Наверное. Я раньше такое не пробовала, — лепечу себе под нос и семеню следом.
И тут до моего все еще ошарашенного сознания доходит, что на мне нет платья. Вместо него чистые футболка и шорты. Женские. Даже разбитые колени перевязаны.
— Значит, сейчас попробуешь, — вклинивается он в мои мысли.
— А где мое платье? — робко спрашиваю.
— В мусорке. Или тебя интересует, как оно там оказалось? — Торопливо киваю, закусывая нижнюю губу. Он ведь не воспользовался мной? От этого предположения щеки в момент вспыхивают огнем. — Я думал, сама справишься, но все же пришлось принять участие, чтобы ты не расшибла себе голову о кафель.
— Вы… вы видели меня… — Сердце подпрыгивает прямо в горло, лишая меня возможности договорить.
— Поверь, удивить там меня нечем. Я всего лишь помог тебе помыться.
— Не нужно было, — произношу, смущенно опуская глаза и от стыда желая провалиться сквозь землю.
— Нужно, — коротко отрезает он.
Мужчина делает шаг навстречу, но я тут же отшатываюсь на два назад. Он останавливается и сжимает мощные челюсти.
— Прекрати меня шугаться, — проговаривает обманчиво спокойным тоном.
— Я боюсь вас, — честно признаюсь.
Марат резко выдыхает и одним движением настигает, вынуждая вскинуть подбородок, который он тут же пленит своими шероховатыми пальцами.
Я даже вздрагиваю от ощущений, которые вспыхивают где-то внутри и покалывающим теплом скатываются в самый низ живота. Не больно. Скорее даже приятно. Но абсолютно мне незнакомо.
— Девочка, если бы я хотел причинить тебе боль, то давно сделал бы это.
— А откуда мне знать, что вы не захотите этого позже? Может, вы маньяк!
Впервые вижу, как на его лице появляется какое-то подобие улыбки, правда, оно больше напоминает оскал голодного волка.
— Может.
Зрачки мужчины расширяются, скрывая синюю радужку, когда он подцепляет прядь моих волос и ведет ей по своим губам.
— Пожалуйста, прекратите, мне страшно.
— Это не страх, птичка. Позже ты поймешь, что это. — Марат отстраняется, нехотя отпуская мой локон. — Тебе нужно поесть, идем.
Пару минут спустя я оказываюсь в просторном обеденном зале. Такое ощущение, что попала во дворец. Я такое и видела-то только в кино, поэтому невольно кручу головой по сторонам, разглядывая окружающее великолепие. Даже не верится, что все это не сон.
— Ешь давай, — подгоняет мужчина.
— А вы?
— Я не голоден.
Только мне кажется, что он врет. Глаза-то вон как блестят. По-звериному голодно. Марат смотрит так, словно я единственное съестное за столом.
Дуреха, ты Танька. Почем тебе знать мужские нравы.
Стыдливо опустив взгляд в тарелку, я беру ложку в руки и, зачерпнув наваристый бульон, отправляю себе в рот.
Ох, божечки, вкуснотища-то какая! Даже глаза прикрываю и сама не замечаю, как быстро уплетаю разварившуюся ароматную картошку и мягчайшее, буквально тающее во рту мясо. На душе становится так тепло, словно если я сейчас открою глаза, то окажусь в нашей крохотной кухоньке, в кругу своих любимый мужчин.
— Почему ты плачешь? — врывается в сознание низкий голос. Чужой. И воспоминания об отце и брате будто ветром сдувает, погружая меня в непривычный холод. Потому что их больше нет рядом со мной.
— Это я от счастья, — лгу.
— Мало же тебе для счастья надо, Настенька, — задумчиво протягивает Марат, потирая волевой подбородок.
Настенька… в груди щемит еще сильнее.
— Простите, — вытираю градом катящиеся слезы и поднимаюсь из-за стола. — Я вам очень благодарна, но мне пора.
— Идти-то есть куда? — Он словно насквозь меня видит.
— Есть.
Да некуда мне идти. Но и остаться не могу. Это все слишком. Слишком для меня.
_______________________________________
Отпустит Марат свою Настеньку? Жду ваши предположения в комментариях.
3.2
— Присядь, пожалуйста. — Теперь голос мужчины звучит иначе. Холоднее. Я чем-то разозлила его? — Больше всего я не люблю, когда мне врут. Я плохо обошелся с тобой? Избил? Изнасиловал?