Не успела я моргнуть , как лицо Пети встретилось с кулаком Антона.
-Ах, ты! - прорычал Петя с разбитой губой и кинулся на Белозерова.
-Антон! Петя! Хватит! - кричала я, но они , словно, и не слышали меня. Паника накрыла меня с головой. Они били и били друг друга.
Помню ругательства, возня, мой крик... И все сбежались и , наконец-то, разняли парней.
Антон сплюнул себе под ноги кровь. На скуле уже виднелся синяк. У Петьки тоже фонарь под глазом.
-Вот паршивец! - вопила мама Петьки . - Вы простите его, дурного, - стыдливо проговорила она, - а ты быстро домой! - это уже Пети.
Петю, как маленького , мама увела домой. Он что - то еще кричал Белозерову, ну, кто ж теперь разберет.
Не долго думая, поспешила домой. Истерика еще не прошла, щеки горели. Я встала около окна и смотрела вдаль.
-Маленькая моя
От неожиданности вздогнула. В начале я была зла, что в чужом доме Антон устроил драку, потом я испугалась. А теперь накатила усталасть.
-Ник, - вновь раздался виноватый голос.
-Что?
-Прости, а?!
-Антон, ну как можно было? В чужом - то доме, - повернулась к нему.
-Он сам виноват в произошедшем! - вновь повысил голос парень от злости. - И , знаешь, если бы такое повторилось - я бы ему еще раз подправил физиономию!
Молча прошла к шкафу, нашла аптечку и вручила парню.
-Сам справишься! - и удалилась в другую комнату.
Я зашла в спальню, села в кресло. Через какое- то время пришел Антон с обработанным лицом и молча обнял меня.
Так на руках я и уснула, в теплых и надежных объятиях. Лищь ночью почувствовала сквозь дрему, как Антон перенес меня на кровать и укрыл одеялом. И точно помню, что крепко обнял, держа за руку всю ночь.
***
В кровати тепло и уютно. Мне не было холодно, а на животе покоилась рука парня. Под ухом сопел Антон. И если честно, так прятно, что ты не одна, что кто - то рядом. Вмиг забылась драка и обиды.
За всю ночь парень так и не выпустил меня из объятий.И от этого мое дыхание перехватывало, а на лице мелькала улыбка.
За окном еще не рассвело. Темень кругом. Но нужно выезжать домой, как бы не хотелось остаться. Все же, эти выходные прошли замечательно. Конечно, мы и узнали много нового. Но я, словно, вернулась назад, в детство.
Разбудив Антона, начали собираться.
-Стойте! - кричала Мария Никитична, когда Антон прогревал машину. Соседка выбежала к нам в тапочках и с сумкой в руках. - Стойте!
-Так, - подбежав к нам, начала она, - это вам домашненького с собой, - показала на сумку.
Поставив все в багажник , принялись прощаться.
-Вы приезжайте к нам еще, почаще, - начала Мария Никитична, - я вам всегда рада. Так, а ты, Вероника, хорошо кушай, вон худая какая. И Антона не забывай кормить.
Так мы попрощались и поехали. Всю обратную дорогу я успешно проспала.
Глава 29. Вероника
Припарковавшись около моей квартиры, повернулась в пол оборота к Антону и спросила:
-Зайдёшь ?
-Нет. Тебе нужно отдохнуть. Эти дни за городом выдались слишком насыщенными,- и получив свой поцелуй , поспешила домой.
Оставшееся время я просто бездельничала. Антон прав- это были насыщенные дни, и эмоциями тоже. Первым делом ,как попала домой, позвонила Диане и рассказала о поездке. А вечером рано легла спать.
С утра в больнице было много дел. Но все же моё внимание привлёк один молодой человек.
***
Это было на третьем курсе.
Я проходила практику самым жерле медицинском событий. Мне тогда очень повезло. С первого дня я оказалась в ординаторской и через сорок минут уже на первой операции. И понеслась ...
Этот этап моей жизни я называю «цунами». Я получила множество опыта и эмоций.
Потом, спустя годы, я назову этот этап, как этап своего становления врачам.
Моя практика была в хирургии. Это разные судьбы, это собирание по частям, крупные капли пота и многочасовые операции, которые ,к сожалению, иногда показывают нитевидную кардиограмму, снятие хирургической шапочки и объявления время смерти.
Но в тот день произошла история о жизни. О спасении жизни.
К нам в отделение поступил парень с многочисленными переломами, ушибами. В медицине их называют « летунами»
Да, всё потому что они - самоубийцы.
Этот парень прыгнул с пятого этажа .
В отделении толпилась полиция, слышалось рыдания в углу его матери, а бледные губы вчерашнего отца - атеиста что- то нашептывали, задрав голову вверх, а глаза были наполнены слезами.
Парень почему -то решил , что так будет лучше для всех, что он никому не нужен.