Боже да что же это со мной? Язык будто в заднице застрял, он меня грязью поливает, а я молчу как последняя тряпка!
— Я не знаю, что ты там о себе, — но договорить мне не дали.
— Ты свободна, дорогая. — Массимо утомленным жестом отмахнулся от меня и сосредоточил свое внимание на пыхтящем от ярости Станиславе Юрьевиче.
— Прошу извинить нас обоих, — старик дышал с хрипом и, по всей видимости, гнев в нем боролся с неприятным сознанием того, что Массимо слишком богат, чтобы можно было так просто выказать ему свою неприязнь. Как и толпа вокруг, внимание такой шишки было важным для этой организации, ведь он по любому сделал огромное пожертвование, иначе такой приём никто бы не закатил.
Я с вызовом посмотрела на мужчину и в душе усомнилась в своих умственных способностях, как мне мог нравиться человек способный оклеветать меня таким мерзким образом. В голове крутилась только одна небезызвестная фраза Гузеевой, которая кое-какое время назад была очень популярна. Но матерными словами не бросаются в приличном обществе, пришлось промолчать.
— Мне кажется, что мне пора домой, — если бы я могла убивать взглядом, то я бы насадила на кол Массимо, как гребанный Дракула!
— Я провожу вас, Маша, — неожиданно предложил Станислав Юрьевич.
— В этом нет необходимости, — постаралась не шипеть как змея, удавалось с трудом.
— Пусть себе идет, — ледяным тоном заявил Массимо. Единственный из трех присутствующих, он полностью контролировал себя. — Она чувствует, что ее загнали в угол и не хочет сейчас отвечать на щекотливые вопросы.
— И у тебя хватит наглости марать меня, когда я уйду? — злобно прошипела в шоке смотря на этого долбоеба, меня уже трясло от нервов, он явно перегибал палку.
— За время нашей разлуки ты, кажется, слишком много возомнила о себе, дорогая, не так ли? — Его угрожающий взгляд пригвоздил меня к месту. — Мой тебе совет: побыстрее брось эту скверную привычку.
— Синьор Леоне… — снова начал было Станислав Юрьевич, меня даже начала бесить эта его манера называть Массимо «сеньор» на итальянский манер.
Я резко повернулась на каблуках и пошла прочь, пусть катится в ад этот придурок, выслушивать ещё что-то я не собиралась. И это оказалось самым трудным из того, что мне приходилось делать в жизни, просто развернуться и уйти, не вмазав с ноги в пах или кулаком в морду. Когда я добралась до противоположной стороны комнаты, то была вся в холодном поту, ноги подкашивались, а руки тряслись от возмущения и обиды. А ещё они чесались.
Никогда не думала, что меня могут съедать такие кровожадные мысли и даже порывы. Я вообще против всего этого, но видимо не тогда, когда это касается меня. Что-то мне подсказывает, что это часто используемый аргумент у тех, кто эту самую боль и причиняет. Вероятно, что и Массимо сейчас думал так же обо мне.
Неужели Массимо специально разыскал меня, чтобы публично оскорбить, втоптать таким гнусным образом в землю? Он вовсе не был удивлен, когда увидел меня, он будто искал именно меня и это уже о многом говорит. Почему он осмелился разговаривать со мной так в присутствии работодателя? Почему решил унизить при всех? Что такого я ему сделала, чтобы он решил погубить мои репутацию?
— Вы будете брать свое пальто?
Мне пришлось вернулась к реальности и поймала на себе ожидающий взгляд скучающего гардеробщика, скорее всего я вообще впала в прострацию. Я только кивнула в ответ и достала из сумочки номерок протянув его парню.
Я уже продевала непослушные руки в рукава, когда появился покрасневший и встревоженный Пронов.
— Маша, вы уже уходите, — неловко начал он.
— Мне кажется, что после того, что произошло, мне не стоит оставаться, — как можно спокойней ответила начальнику, в конце концов он не виноват в этой ситуации, даже защитить меня пытался, выдавила из себя некое подобие улыбки.
— Меня ужаснула его грубость. Он вел себя совершенно непростительно! — Я только кивнула в ответ, заговорить не рискнула, не хотелось оскорблять пожилого человека тем потоком мата, что рвался из меня наружу. Чуть помявшись, начальник решил уточнить:
— Когда же все-таки вы на него работали?
— Сразу после окончания колледжа. Всего-навсего месяц. И он действительно уволил меня, — я гордо подняла голову, в этом плане мне нечего скрывать. — Но могу вас уверить, что это не имело никакого отношения к моим деловым способностям. Боюсь, что причина, по которой я потеряла работу, была скорее личной, — я закончила фразу, почувствовав, что внезапно пересохло в горле. Станислав Юрьевич нахмурился и покачал головой.