Написав заявление на увольнение, забрала свои вещи и отправилась домой. Нахрен это всё, съеду с квартиры, вернусь за город к сестре, всё равно дом огромный, пойду в семейный бизнес.
Я уже шла по своей улице, как вдруг заметила «Феррари». Такие машины здесь встречались нечасто. Ее блестящие лакированные бока сияли на солнце — настоящий бриллиант в море побитых и обшарпанных кузовов. Я только закатила глаза. Стоило мне поравняться с машиной, как этот ковбой недобитый вылез из машины и преградил мне путь.
Внезапно охваченная диким желанием задушить его, я остановилась как вкопанная, челюсть пришлось сцепить так, что зубы рисковали искрошиться. Все в его безукоризненной внешности казалось мне оскорблением — серый легкий костюм, прекрасно облегающий его широкие плечи и длинные, стройные ноги, бледно-голубая шелковая рубашка, подчеркивающая смуглоту кожи, баснословно дорогие ботинки ручной работы.
Парочка хихикающих девчонок лет пятнадцати на противоположной стороне улицы восхищенно разинула на него рты. Он являл собой настоящее воплощение богатства и благополучия. Приятным бонусом к его красоте являются деньги.
— Маша…
— Пришел порадоваться? Поплясать с бубном на моих останках? — отрезала я, удивляясь, почему он не улыбается оскалом сытой акулы, у которой был очень даже неплохой улов. Собственно говоря, он держался несколько напряженно. Я видела это по неестественности позы, по желвакам на сжатых челюстях, по суровости его взгляда исподлобья.
— С твоим начальником говорил не я, — ровным голосом произнес мой оппонент.
Почему его голос звучал так, будто он просил о снисхождении. Впрочем, что за нелепая мысль, с отвращением отгоняя ее скривилась. Массимо, спору нет, умел делать множество вещей, но просить не входило в этот список. Кроме того, почему он подчеркнул, что не сам разговаривал с моим бывшим начальником?
— Он встречался с Лукой, — объяснил Массимо, правильно поняв мой недоумевающий взгляд.
Брата Массимо я не могла вспомнить без отвращения, даже затошнило от мысли о том, что Лука был, очевидно, в курсе всех дел и знал, в чем подозревает меня Массимо. Как говорится в бочке мёда - ложка дёгтя. Хоть Массимо и кретин, но его брат достоин отдельного котла в аду.
Лука на три года младше, он был проходимцем, лентяем и наглым хамом, которому, если бы не поддержка старшего брата, не видать карьеры как своих ушей — его не взяла бы к себе ни одна приличная фирма. То, что именно негодяй Лука марал моё имя в личной беседе со стариком, почему-то показалось самым большим предательством и пределом унижения.
— Какая разница, кто именно с ним встречался, не так ли? Если ты, конечно, не решил отпереться от того, что сказал прошлым вечером и не собирался выступить в моих интересах! — Высказав эту нелепую идею, я глухо рассмеялась и взглянула на мужчину с нескрываемой ненавистью.
Смуглое лицо Массимо странно побледнело. Его горящий взгляд встретился с моим, красиво очерченный рот скривился. Он понимал, что промахнулся, а я не собиралась облегчать его участь. Он ведь так не поступил со мной.
— Нам надо поговорить, — напряженно пробормотал он.
— Единственно, с кем я сейчас хочу поговорить, — это адвокат, и просто замечательно, что твой слизняк-братец ввязался в это дело вместе с тобой! Потому что теперь я смогу одним выстрелом убить двух зайцев… И поверь мне, не премину сделать это! А теперь пошел вон! — я смотрела на мужчину со всем презрением, на которое только была способна.
Он стиснул челюсти ещё сильнее.
— Я не советовал бы тебе связываться с адвокатом…
— Еще бы, разумеется, нет! Но в конце концов мы живем в свободной стране, не так ли? Значит, тебе можно было оклеветать меня и лишить заработка, а мне – нет? Я не могу даже попытаться защитить себя? Кого ты хочешь одурачить? — я усмехнулась, продолжая сверлить его взглядом. — Прочь с дороги, Массимо!
Он продолжал смотреть на меня как загипнотизированный, не отводя задумчивых глаз, я уже хотела было его обойти, но, внезапно он схватил меня руку.
— Какого черта ты собираешься…
Без малейшего предупреждения прямо посередине улицы, две сильные руки обхватили меня за талию. Он рывком притянул меня к себе, прижавшись губами к моим. Вырвавшийся было негромкий возглас удивления замер где-то в глубине горла. Неожиданно, Массимо опустил меня обратно на тротуар, проведя при этом в неосознанном жесте ладонью по лицу.