– Погоди. Есть здесь одно незавершенное дело. Найди мне ту наркоманку.
Заметив мой удивленный взгляд, он напрягается и нервно щёлкает пальцами, хотя обычно не позволяет себе подобных вещей.
– Хорошо. Ей что-то передать?
– Скажи, что я интересуюсь ее здоровьем и напоминаю о долге. И ещё, после того как она выполнит обещанное, предай ей это, – он протягивает мне свёрток.
Ничего не понимая, я сажусь в машину и заглядываю внутрь бумаги – деньги и пакетик с белым порошком. Не слишком много, но на несколько доз вполне хватит.
Усмехаюсь, совсем босс не ценит услуги наркоманки. Что ж, наконец-то я узнаю, что случилось той ночью.
Я еду по адресу, указанному в документах. Навигатор приводит меня на окраину, где стоят кривые бараки ещё сталинских времён. Как могли сохраниться такие развалюхи, не знаю, но то, что здесь живут только пропойцы и наркоманы, не сомневаюсь. Неужели босс хочет, чтобы ребёнок Лизы сгинул в этих ужасных условиях? Мурашки бегут по спине. Нужно что-то делать. На что?
На мой стук никто не открывает дверь. Я прислушиваюсь – из квартиры не доносится ни звука. Откуда-то из глубины барака льётся негромкая музыка. Иду в конец коридора к двери, обтянутой рваным дерматином. Она неожиданно распахивается, и на пороге показывается неопрятная старуха, от которой за версту разит перегаром.
– Тебе чего?
– Простите, не знаете, где найти Соколову?
– ..., что ли? Дома она.
– Не открывает.
– Торчит с дружками, вот и не слышит. А може, уже того, откинулась.
Сердце моментально встрепенулось и забилось часто и громко. Если наркоманка умрет, что будет с ее ребёнком? Дом малютки? Усыновление? При таком раскладе найти концы невозможно.
– Будете свидетелем? – хватаю старуху за рукав и тяну к квартире наркоманки.
– Да, пошёл ты...
– Заработать хочешь?
– Эт, мил человек, ужо другой базар, – улыбается беззубым ртом она.
Я отчаянно стучу в дверь, потом дергаю ее за ручку, и та остаётся в моих пальцах. Что за невезение! Не вызывать же полицию!
– На, – старуха протягивает мне ломик. – Давай. Ужо ломали так.
Подсовываю железный прут под косяк и с силой нажимаю на него. Дверь поддаётся и со скрипом распахивается. Ныряю в образовавшуюся щель. Вонь в квартире стоит такая, что закрываю ладонью нос. Спертый воздух, пропитанный смесью сгнившей еды, спиртного и ещё чего-то сладкого не даёт вдохнуть полной грудью. И в этом отвратительном запахе чувствуются нотки железа.
Кровь? Я бросаюсь в ближайший проем и оказываюсь в кухне. Кроме свалки посуды, бутылок и остатков еду, ничего не нахожу. Иду по коридору в одну комнату – на полу лежит окровавленный человек. Трогаю на шее пульс, чувствую слабые удары.
– Ой, чо деется! Чо деется, люди добрые! – голосит сзади старуха.
– Скорую вызывайте! – кричу ей, но тут же сам достаю телефон: так будет быстрее.
Разговаривая с диспетчером, быстро осматриваю остававшиеся помещения. В кладовке обнаруживаю наркоманку. Она едва дышит, но жива.
– Передозировка. Какой-то хренью наширялись, – говорит мне бойкий молодой доктор. – Даже не знаю, хорошую ты услугу оказал этой девице или нет. Ты кем ей будешь?
– Никем. Посторонний человек. Она ребёнка бросила в роддоме, меня отправили на поиски, нужно, чтобы официально отказ оформила.
– А-а-а, бывай тогда. Сейчас капельница прокапает, и придёт в себя. А вот второй в тяжелом состоянии. Что-то не поделили. На голове рана от удара тяжелым предметом. Ну, мое дело маленькое. Вон, полиция по твою душу приехала.
Остаток дня разбираюсь с полицией. Во время допроса неожиданно вспоминаю, что у меня во внутреннем кармане пиджака пачка денег и наркотики. Вот попал, так попал!
Но все обходится. Моя версия цели визита к наркоманке не вызывает сомнения и у детективов.
Соколова приходит в себя к ночи. Я терпеливо жду этого момента в ее палате, а в голове рождается идея…