Осторожно ощупала его со спины. Здоровенный, широкоплечий, за таким меня не должны разглядеть. По крайней мере очень на это надеюсь. Мне ведь придется выбраться за пределы купола невидимости, чтобы разобраться с верёвками. По счастью, хоть верёвка и была магической, узел на ней оказался самым обычным, разве что слишком тугим. Минут пять я расшатывала стянутые концы веревки, потом распутала руки незнакомца.
- У меня есть кинжал, - я кое как нащупала его ухо и зашептала, - Не дар Богини, конечно, но лучше чем совсем ничего. Или тебе будет удобнее голыми руками?
- Рррыыы!
- Не совсем поняла... Кинжал давать?
В этот раз рычание определенно было утвердительным. Немного повозившись, я отстегнула от бедра клинок и вложила его в руку незнакомца. Затем, не вставая с земли, двигаясь попой, отшебуршала к остаткам каменной кладки.
Прозвучала очередная насмешка со стороны похитителей, глухой звук, похожий, как если бы кого-то пнули. Яростный короткий рык, шуршание и гадкий влажный хруст - с таким звуком ломаются кости. Дальше я была уже не способна выделить звуки в отдельные действия. Рычание, ругательства, короткие вскрики. Удары по телу, свист клинка, лязг металла о металл, шорох травы. И уже на другом, не звуковом восприятии - ярость, злость, всплески боли, щедро приправленные страхом. Всё вместе это было ужасно. Мне самой было страшно, и от самой сути происходящего, и от того, что я не могла понять, кто выигрывает в завязавшейся схватке. А ведь в случае проигрыша рычуна защитить меня некому. Надеюсь, Варду сейчас под тепленьким бочком кузнецовой дочки хорошенько икнулось.
Наконец вокруг повисла тишина. Оглушающая, давящая на плечи своей неизвестностью. Я слышала тяжёлое дыхание совсем рядом, бешеный стук одного(!) сердца. Что стало с остальными тремя, понятно, и жутко даже думать о том, что это случилось прямо у меня под носом. Запах пота, запах крови, его ни с чем не спутаешь. Шаги в мою сторону. Один. Другой. Третий. Я вжалась в стенку, жалея, что не могу слиться с ней в одно целое. Меня сейчас убьют? Или удача на моей стороне?
Шорох совсем рядом, впритык. Вздох. Мою ладонь схватила широченная мозолистая лапища, вторая такая же вложила в неё кинжал. Я пользовалась им в пути для разных бытовых нужд, коренья почистить, овощи порезать, землю расчертить для защитного купола. Это даже не кинжал на самом деле, просто большой нож, но мне нравилось называть его кинжалом, благороднее звучит, что ли. Сейчас, я уверена, клинок был весь в крови.
Приняла его дрожащей рукой, кое-как надергала травы вокруг себя, обтерла лезвие. Мою руку снова поймали и с тихим благодарственным рыком поцеловали кончики пальцев. Я забыла, как дышать. Подобное выражение благодарности было для меня в новинку, и меня, по правде, это сильно взволновало. Пытаясь унять не к месту расшалившееся сердечко, я раздвинула края юбки, чтобы вернуть кинжал в ножны, закреплённые на бедре.
Мужчина рядом со мной подавился воздухом. Что такого? Голой ноги, что ли, не видел?
А потом воздухом подавилась я. Потому что здоровенная ладонь легла на мою коленку и поползла вверх, до самого ремешка, придерживающего ножны. Клянусь, я услышала тихое урчание. Как у здоровенного такого котяры. Кровь прилила к ушам, там застучало так громко, что к моей слепоте прибавилась ещё и глухота. Ещё никто, никогда не позволял себе такого! Всё же статус прислуживающей Богине внушал людям уважение, даже Вард всего-то пару раз шлёпнул меня пониже спины, и то больше в шутку. А тут ни разу не шуточки, на секунду в воздухе даже запахло чем-то... чем-то особенным и непривычным, отчего моё сердце так и ёкнуло. Ещё от страха, конечно, но вот это вот странное тоже повлияло.
Пару мгновений спустя я сообразила, что происходящее оскорбительно и неприлично. Только прикинула, где должно находиться лицо наглеца, чтобы зарядить ему оплеуху, как ладонь убралась сама. Со стороны наглой морды раздалось негромкое урчание, смысл которого я не поняла, а потом вдруг снова тишина и жуткое такое "шмяк". Мне случалось ездить с обозами, присутствовать при нападении разбойников, и я знаю - с таким звуком тело падает на землю. Обычно уже мёртвое.