Генри Лайон Олди
ОН НЕ ВЕРНЕТСЯ
…Опрокинутая чаша Дорана-3 заняла весь экран. Внизу, за прерывистым покровом желтых облаков, уже можно было различить очертания материков и крупных островов. Наш челнок шел на снижение. Он должен опуститься в пустыне, милях в тридцати от города, чтобы не было свидетелей. Челнок высадит меня и снова уйдет к базовому звездолету, на орбиту. Там будут ждать сигнала. Я подам его, когда выполню задание.
Перегрузки нарастали. Меня вдавило в кресло. Кожа растеклась по лицу, по рукам, я словно сплющивался — хорошо, что мне не привыкать, другой бы на моем месте не выдержал. Но у меня это уже восьмая планета. И там, внизу — Крэй. Единственный, кто смог добраться до Абсолютного Исполнителя. И после этого Крэй исчез. То есть, не совсем исчез. Его индикатор работает, и работает в режиме «СОС». На звездолете все время держат пеленг, да и у меня в браслете — встроенный пеленгатор. Я должен найти его и вытащить. На Альтанге хотят знать все, что узнал Крэй. Но это для Центра. А для меня — для меня Крэй просто друг. Мы вместе замерзали на Сонтре, вместе отбивались от туземцев на Моранге-2, на Ингре он три дня тащил меня на себе, когда мне прострелили обе ноги, а на Киоте я шел ему на выручку, когда он один отбивался от целой банды фанатиков, узнавших, кто он такой. Помню, тогда пришлось поработать излучателем — они стояли до последнего.
И вот теперь меня послали выручать Крэя. И я его найду и вытащу, чего бы это мне ни стоило. Плевал я на то, что он узнал, и на Центр тоже — мне нужен Крэй, мой друг Крэй.
Экран затянула мутная пелена облаков. Через несколько минут сядем. Экран резко светлеет. Внизу, совсем близко, видно скалистое плато, наполовину засыпанное грязно-желтым песком. Это место посадки — мы вышли точно в заданный район.
На мгновение мы зависаем над плато. Штурман осторожно поворачивает ручку гравикомпенсатора, и наш челнок аккуратно опускается — ни шума, ни грохота, ни даже толчка — штурман знает свое дело. Несколько секунд мы молча сидим на своих местах. Потом я начинаю отстегиваться. Тяжесть здесь умеренная, чуть меньше, чем на Альтанге. Это хорошо — я люблю планеты с пониженной гравитацией.
И вот я стою у выходного люка.
— Счастливо вернуться.
— Пока, ребята. Ждите сигнала.
Я спрыгиваю на землю, и люк за мной мягко захлопывается. Все, начинается работа.
Песок здесь твердый, слежавшийся. Идти по нему достаточно удобно. Я засекаю направление по пеленгатору и, не оглядываясь, двигаюсь туда, куда указывает красная стрелка. Размеренный, не слишком быстрый, но и не слишком медленный шаг. Через шесть часов я должен быть в городе.
Не выдерживаю и все же оглядываюсь. Грязно-желтый, под цвет местности, диск челнока мягко отрывается от земли, на секунду зависает в воздухе и стремительно уходит вверх. Снизу диск серо-голубой, и он почти сразу сливается с небом. Все. Я остался один.
Я открыл глаза. Звенел будильник; за окном сонно булькали голуби. Было семь часов утра. Теплое майское солнце било прямо в глаза. Пора было вставать.
Опять эти сны. Это началось около года назад. Четкие, логичные сны, как хорошие цветные фильмы. Там меня звали Влад, и я был косморазведчиком с планеты Альтанг. Передо мной по очереди проходили все планеты, на которых я побывал — я не только видел их, но и слышал грохот выстрелов, чувствовал пьянящий запах огромных цветов в джунглях Ингры и смрад горелого мяса на Киоте, у меня болели простреленные ноги, я ощущал вкус крови, когда, закусив губу, вытаскивал раненого Крэя из-под огня. Прямо хоть садись и пиши книгу — сюжет готов.
Это было тем более странно, что я не любил фантастику и почти не читал ее. Откуда тогда такие «космические» сны? И сны четкие, словно я все это действительно видел.
Я дважды ходил к невропатологу, один раз к психиатру, но ни тот, ни другой ничего у меня не нашли. Я был здоров. Я хорошо помнил всю свою жизнь — родной дом в Симферополе, учебу в школе, институт и все пять лет работы в Институте Катализа — ничего необычного со мной никогда не происходило, психическими расстройствами я не страдал, и вдруг год назад начались эти сны. Хотя, с другой стороны, даже интересно — вроде бесплатного кино, но еще лучше — с максимальным «эффектом присутствия».
Подобные мысли овладевали мной всякий раз после очередного сна, а сны в последнее время участились — я видел их почти каждую ночь.
Я закончил зарядку, наскоро ополоснулся под душем, поставил на плиту яичницу и быстро оделся. А вообще-то я бы для косморазведчика вполне подошел — и силы хватает, и здоровья, и реакция хорошая — вот только в науке я что-то медленно продвигаюсь — до сих пор защититься никак не могу. И тема, вроде бы, перспективная, и материалы кое-какие подсобирал, но что-то не клеится у меня с диссертацией.