— О! Это легко. Нужно просто забыть о последствиях, — будто со знанием дела произнес Ян и тоже отвел взгляд, сделал быстрый глоток чая, коротко прикусил нижнюю губу. — Пять лет… — добавил он задумчиво. — И вы с Алексеем… просто друзья? — спросил скомкано, куда-то в сторону.
Сейчас сердце точно выпрыгнет из груди прямо в чашку. И во рту пересохло, словно решалась моя судьба. Хотелось громко воскликнуть: “да, конечно, просто друзья! Я совершенно, абсолютно свободна! Меня совсем не интересует ваш сын, меня интересуете… вы”. Я закашлялась и поспешила запить вставший поперек горла ком.
— Нет-нет, мы не пара, — я замахала рукой, продолжая хрипеть в попытке нормально вдохнуть.
Ян легонько похлопал меня по спине, от чего воздух мне понадобился в двойном объеме. Сквозь ткань лонгслива я ощутила тепло руки. Тепло, которое очень быстро переросло для меня в настоящий пожар.
Мой рассудок спас Лёша. Он отпер входную дверь и зашел в квартиру. Кашель мгновенно прекратился. С нездоровым энтузиазмом я подскочила с места, чтобы поприветствовать друга.
— Лёша, ты тут! А мы как раз с Яном Гавриловичем выбрали картину на стену! — я по-детски обняла парня и улыбнулась до ушей.
— А… класс! Рад, что вы нашли общий язык, — добродушно отозвался тот.
Лёш, не говори про меня и твоего батю “общий язык”. Не сейчас, Лёша, не сейчас!
— Да, правда мне как раз пора! Нужно столько всего успеть сегодня, ух, — я провела тыльной стороной ладони по лбу. — Большое спасибо за гостеприимство! Очень приятно было с вами познакомиться! — затараторила я, намереваясь как можно быстрее покинуть опасную территорию.
— А… альбом? — напомнил Ян, несколько удивившись моей прыти.
— Если вы не против, пусть у вас пока полежит. Заберу в субботу, — и не дожидаясь согласия, помахала на прощание.
— Тебя проводить? — заботливо спросил Лёша, но я уже была за порогом.
— Не надо! Хорошо провести время с отцом!
Только на улице я смогла выдохнуть. И вдохнуть. И выдохнуть. Какое-то наваждение! Почему меня так уносит от близости Лёшиного папы? Почему рядом с ним я чувствую непонятную связь? Мне показалось, или… он сам разглядывал меня слишком настырно? Слишком внимательно. Слишком… заигрывающе?..
Глава 3
— Чего-о-о? Папаня Лёши вернулся? — широко раскрыв глаза воскликнула Саша. — И какой он?
— Ну-у… какой-какой, — не хотелось выдавать подруге свою нездоровую симпатию, но ничего другого в голову не шло. — Взрослый такой. Кудрявый…
Саша прыснула со смеху. Худенькая рыжеволосая бестия с кучей веснушек вообще не отличалась особым спокойствием.
— Ксюх, ты совсем мозги своими дорамами расплавила? “Взрослый такой”, — передразнила она. — Уж наверно — не пятилетка!
Мы сидели в корпоративной столовке, выпить кофе перед рабочим днем. Благо таких же прогульщиков было мало, и мы могли не стесняясь вести свои девичьи разговоры.
— Ой, да отстань, — отмахнулась я.
— Да ла-а-адно, колись давай, что за лошадка эта, Ян Гаврилович. Мрачняковый такой, или строгий папаша? Или с придурью какой-нибудь? Он по-русски то вообще говорит?
— С придурью здесь только ты! А он — нормальный. Представительный мужчина в самом расцвете сил, ясно тебе?
— Сфоткала бы!
И правда. Вот бы фотку его, чтобы смотреть перед сном… Или представлять его, пока…
— Может и сфоткаю! Сама, небось, тоже его увидишь, устроишь ему фотосессию.
— Что-то ты недоговариваешь, Ксюха. По лицу твоему хитрому вижу, — Саша пригрозила мне тонким наманикюренным пальчиком.
Я пораженчески вздохнула. Еще с универа от подруги было ничего не скрыть. Я ее всегда в бары с собой водила, чтобы она по одному взгляду определяла мудаков и нормальных парней. Дар — не иначе! Ошиблась всего лишь раз! Ладно, это я ее тогда не послушала.
— Да не знаю, Саш… Он такой… такой… Ну вот нравился тебе какой-нибудь актер в детстве?
— Спрашиваешь! Я до сих пор по Деппу фанатею!
— Но раньше-то он такой молоденький был, симпатичный весь, а теперь ему уже за полтинник! Но ты же все равно считаешь его… типа горячим.
Я в ужасе схватилась за голову. Вслух сказала, что считаю Лёшиного папу “горячим”! Это не лечится! Саша чуть не лопнула от удивления.
— Чего-чего-о-о? — и тут же растеклась в бесячей ухмылочке. — Ты реально на батю Лёши запала?
— Конечно, нет! Фу! Ты потише, блин!
Однако Саша не унималась. Недоверчиво покосилась на меня и стала рассуждать:
— А сколько ему вообще? Тоже под полтинник? Ужас какой, Ксюш, это перебор!
— Да никакой не полтинник! Лет 45 максимум! — я обиженно поджала губу и готова была заткнуть рот подруге первым попавшимся под руку предметом: салфетками, солонкой или даже телефоном.