Очередное буйство противоречивых мыслей улеглось нескоро. Я приступила к заливке. Спустя неизвестное количество времени меня выбило из потока громкое урчание в животе. Стоило плотнее позавтракать или взять с собой батончик из мюсли! А что теперь? Снова просить Яна о роллах? Выйти под предлогом на улицу и поискать кафешку? Нужно сократить с ним любое взаимодействие, пока я окончательно не сошла с ума!
Я робко выглянула из-за угла. Ян по-прежнему сидел за ноутом. Ну и работяга же! Нет бы чаю попить, в видосики позалипать, прогуляться, наконец. А у него на экране цветастые графики, да стены текста.
Прозвенел дверной замок. Я спряталась обратно в комнату и со сосредоточенным видом взялась за кисть.
— Да, спасибо, — произнес Ян, зашуршали пакеты. — Ксюша! Ты еще не в голодном обмороке? Еда прибыла!
Ого!
— Сегодня я решил взять инициативу на себя. Надеюсь, ты ешь пиццу.
Когда я появилась на кухне, мужчина с улыбкой пригласил меня за стол.
— Обожаю пиццу! — особенно когда жрать охота, что нет сил.
— Попробуй, — Ян заговорщицки кивнул.
Возьму вот эту, с листиками.
— М-м, м-м… А это вкусно!
Совсем не похожа на обычную пиццу из доставки фаст-фуда. Минимум теста, максимум начинки. Изысканное что-то. Вместо ветчины тонкие почти прозрачные соленые ломтики мяса, а под сыром насыщенная томатная паста.
— Случайно зашел в этот ресторанчик и удивился. Эта пицца точь-в-точь как я пробовал в Риме, — довольный моей реакцией заметил Ян. — У одного приятного старичка. Я гулял во время сиесты, и все заведения вокруг были закрыты. Я забрел в классический римский переулок и там нашел маленькую кафешку без вывески, просто с доской, где написаны цены. Дверь была открыта, поэтому я вошел. За столом сидел хозяин с маленькой чашкой кофе. К моему счастью он прервал свой отдых и по-быстрому сварганил пиццу. Я плохо знаю итальянский, поэтому мы толком ни о чем не поговорили, но помню, как сидел там, смотрел в окно на полупустую улицу, и, конечно, запомнил вкус, может и не самой лучшей пиццы, но точно сделанной с душой.
Я представила себя в той кафешке, представила мощеную узкую улочку с магазинами сувениров.
— Хотела бы я побывать в Риме… — сказала с грустью.
— Почему бы и нет? Вся жизнь впереди.
Я дожевала и с любопытством посмотрела на Яна. Снова это дурацкое чувство… Могли бы мы гулять по римским улочкам вместе? Там, где никто нас не знает, никто не сможет осудить?
Отец Лёши поймал мой мечтательный взгляд и… смутился?
— Как идут дела с картиной? — он прочистил горло и спешно отвернулся, принялся за следующий кусок пиццы.
— Думаю, послезавтра закончу. Завтра у меня работа.
— Это удачно. У меня как раз — тоже.
Снова он от меня отгородился! Не понимаю! То обращается со мной, словно со старой подругой, то превращается в сухарь, хоть воду на него лей!
— Ян… — произнесла я, желая прояснить ситуацию, но стоило моим глазам встретиться с его, как тут же струсила. — Думаю, я на сегодня — все. Переоденусь — и домой.
Отец Лёши коротко кивнул.
— Нам бы вместе собраться в какой-нибудь выходной. Просто поболтать, опять же, съесть чего-нибудь вкусного.
— Нам — это…?
— В смысле, тебе, мне, Лёше. Я бы и сегодня тебя пригласил, но нам к Лёшиной маме надо, пару моментов обсудить. Не злишься, что я не смогу тебя подвезти?
Нет уж, пока в моей голове хаос, я к таким приключениям морально не готова.
— Что вы! Не волнуйтесь! Я на автобусе — как обычно.
Из меня вырвался неестественный смех. Прямо представляю, как сижу рядом с Лёшей и пускаю слюни на его отца. Аж дрожь берет. А слюни я точно пускаю. Сейчас смотрю в его бездонные карие глаза, на забавные кудряшки, на его бледно-розовые чуть приоткрытые губы, будто он собирался что-то добавить. Я никогда не целовалась с парнями, которые носили усы. Они колючие? Или мягкие? Будет ли это важно, если Ян действительно меня поцелует?..
Почему мне так тепло рядом, и не хочется уходить? Почему мы молча смотрим друг на друга уже слишком долго, и между нами воздух будто стал плотным?
— Мне надо кое-что доделать… — наконец произнес Ян, вырывая меня из транса.
Я же… я же не ощущала это одна? А если — да? Что он обо мне подумает?! Застыла, как дура, зенки расхлопнула! Стыдно перед Лёшиным папой! Перед собой стыдно!