Наилучшие результаты показали: капитан Попович П.Р., капитан Волынов Б.В., ст. лейтенант Гагарин ЮА, ст. лейтенант Титов Г.С., капитан Быковский В.Ф., капитан Николаев А.Г., майор Беляев П.И., ст. лейтенант Шонин Г.С., инженер- капитан Комаров В.М.
Всего кандидатами в космонавты выполнено 86 полетов с общим налетом 30 часов 25 минут. Каждый слушатель участвовал в 4-5 полетах, с налетом от 80 до 90 минут, в том числе в состоянии невесомости - 7 минут 10 секунд.
Старший лейтенант Валентин Бондаренко выполнил четыре полета на невесомость с общим налетом 1 час 20 минут и получил за них оценку «хорошо». Валентин понимал, что эти полеты на учебных самолетах-истребителях дали возможность медикам хоть как-то, пусть за короткие промежутки времени, но все же оценить влияние невесомости на организмы кандидатов в космонавты. А будущим пилотам внеатмосферных кораблей эти полеты позволили получить навыки работы при невесомости и перегрузках, научиться принимать пищу, писать в этих условиях. Результаты каждого тренировочного полета тщательно анализировались. Все действия пилотов в невесомости обязательно фиксировались на кино- и фотопленку. С помощью медицинских датчиков производилась также запись некоторых физиологических показателей летчиков: хотя все будущие космонавты были по профессии летчиками, отчасти знакомыми с перегрузками, но вот состояние невесомости многие испытывали впервые. Совершенно иной должна была стать координация движений: выпустил, например, пищевую тубу с соком из рук, пытаешься ее быстрее поймать, а она улетает, да так, что даже вывернувшись в пилотском кресле ее очень трудно схватить. Пытаешься выпить воды из фляги, а часть ее совершенно невообразимым на земле образом вдруг самостоятельно выныривает из емкости, моментально разбрызгивается и в виде колеблющихся серебристых пузырьков начинает плавать по кабине...
Если кто-то думает, что эти полеты на невесомость – «забавный пустячок», приключение и развлечение, то он глубоко ошибается. Дважды Герой Советского Союза, летчик-космонавт СССР Владимир Викторович Аксенов в его книге «Дорогами испытаний» писал:
«Эдгар Митчелл (американский астронавт, участник полета на Луну на космическом корабле «Аполлон-14» - С.Ч.) очень эрудированный и широкообразованный человек, глубоко понимающий проблемы, связанные с оценкой возможностей Человека, а также понимающий последствия от воздействия больших и предельных нагрузок на организм человека. Эдгар Митчелл говорит: «Самое неприятное для организма человека – это переходные процессы. Например, в режимах невесомости на самолете: сначала идет перегрузка, затем сразу же невесомость, затем опять перегрузка. Это очень вредно для организма и не остается без последствий».
Когда Эдгар Митчелл узнал, что Владимир Аксенов лично участвовал в выполнении 1400 режимов невесомости, он воскликнул: «Какое же надо для этого иметь здоровье!» И Аксенов, летчик-космонавт, выполнивший два космических полета, сделал вывод: «Если же попытаться сравнивать негативное влияние на мое здоровье космических полетов и полетов на невесомость, то значительно большее влияние все же за полетами на невесомость» (4.4).
Но двадцать молодых пилотов не обращали внимания на опасности. Они были готовы к любым испытаниям, чтобы лететь в космос.
Для кандидатов в космонавты проводились также специальные испытания на вибростенде для ознакомления будущих пилотов космических кораблей с субъективными ощущениями, возникающими при вибрации во время старта ракеты-носителя, а также для определения индивидуальной виброустойчивости каждого из кандидатов. По воспоминаниям друзей-космонавтов, Валентин Бондаренко - впрочем, как и подавляющее большинство его коллег по отряду космонавтов, - «трясся» на вибростенде без большой охоты.
Поскольку при старте с космодрома на ракете-носителе и при возвращении на Землю космонавт будет испытывать перегрузки, будущих покорителей космоса начали «катать» на центрифуге. Перегрузки постепенно доводили до отметки «10 G». В ходе этих тренировок создавалось направленное по линии «грудь – спина» утяжеление величиной 5, 7, 9 и 10 единиц, которое моделировало взлет ракеты-носителя, штатную и аварийную посадки спускаемого аппарата космического корабля на Землю. Валентин Бондаренко прошел эти испытания без существенных замечаний со стороны тренеров и врачей.
С будущими пилотами были проведены и занятия в термокамере, где температура менялась в достаточно широких пределах: не было гарантии, что системы терморегулирования космических кораблей смогут работать надежно, чтобы обеспечить комфортные условия космонавтам. Поэтому будущих пилотов «Востоков» тренировали и на устойчивость к тепловым нагрузкам.
Тренировки космонавтов в термокамере проводили для определения их индивидуальной устойчивости к перегреванию, а также для повышения их устойчивости к гипертермии. Обычно эти тренировки выполнялись в три этапа. Первый этап включал в себя два ознакомительных пребывания в термокамере при температуре + 70 °С и относительной влажности воздуха до 30 %, которые преследовали цель определения предельного времени переносимости кандидатом в космонавты температуры воздуха + 70°С. Второй этап был тренировочным и предусматривал постепенно нарастающее время пребывания в тех же температурных условиях - 30, 40, 50, 60 и 70 минут. Обычно перерыв между воздействиями составлял 1-2 дня. На третьем этапе каждый слушатель-космонавт должен был дважды «отсидеть» в термокамере для определения индивидуального максимального времени пребывания в условиях замкнутой кабины при температуре +70 °С и 30% относительной влажности. За часовую тренировку будущий космонавт с потом терял около полутора–двух килограммов веса (4.5).
Еще одно испытание включало в себя «отсидки» в специальной «комнате тишины» - сурдокамере. Сурдокамера имела хорошую звукоизоляцию, и в нее не мог проникнуть извне ни один звук. В камере имелся стол для работы, была смонтирована приборная доска. Стул и узкая тахта служили для отдыха, рядом располагались небольшой холодильник с продуктами, а за шторкой – умывальник и туалет. Космонавты проводили в сурдокамере в полном одиночестве и изоляции от внешнего мира по 10–15 суток. На первом этапе космических исследований совершать полеты вокруг Земли предстояло на одноместном корабле, и руководители будущих полетов хотели убедиться, что каждый из кандидатов в космонавты сможет перенести длительное одиночество. Связь с испытуемым осуществлялась только с использованием условных световых сигналов.
Вот как описывает сурдобарокамеру и работу в ней журналист Борис Лукьянов в своей книге «Мы верим, друзья, караваны ракет…»:
«Сурдокамера изолирует человека от внешнего мира. Тишина, постоянное наблюдение телекамеры, изменение давления, неожиданные яркие вспышки света и другие факторы создают условия, приближенные к космическому путешествию. Вот где проверяются самочувствие, психологическое состояние, моральная закалка космонавта!
Что же представляет собой сурдокамера? Вообразите небольшую комнату, спрятанную за тремя стенами. Комната установлена на мягкие амортизаторы. Стены и потолок ее обиты особым материалом. Цвет его светлый и действует успокаивающе. Из мебели всего-навсего одно кресло, похожее на то, что установлено в космическом корабле, и стол. Переключатели передатчиков и радиоприемников, пульты управления, телевизор являются как бы «художественным» оформлением. Космонавта обеспечивают водой, продуктами, предметами быта. Ему ставят часы, но идут они... беззвучно.
В течение всего испытания за космонавтом при помощи новейших регистраторов велось постоянное наблюдение. Врачам открывался весь внутренний мир индивидуальных физиологических и психологических особенностей этого человека.
За космонавтами следили не только врачи. Киноаппарат зорко подмечал поведение, а магнитофон записывал каждое слово, каждую фразу».
Испытания слушателей-космонавтов в барокамере проводили для определения их индивидуальной устойчивости к умеренным степеням кислородного голодания, большим степеням разряжения атмосферы и быстрым перепадам барометрического давления. Будущих пилотов космических кораблей обычно «поднимали» в барокамере на пять и десять километров. Особенно неприятным для ребят из космического отряда оказалось испытание с «подъемом» на пять километров, а потом с быстрым «спуском» до земли. У некоторых космонавтов после этого «полета» были отмечены сильные головные боли.