-Знаешь, что я делаю с теми, кто трогает мою собственность? - Максим в упор смотрел на него и сдавливал его руку тисками.
-Максим Константинович, я не знал, что она ваша. Одета ведь как .... - он хотел сказать своё обычное «бомжиха», но увидев, что в глазах его мучителя зажигается гневный огонек, замер. Соколовский сжимал его руку тисками, и не собирался отпускать. Владу даже говорить было больно.
-Как кто? - рыкнул тот.
-Как прислуга. - выдохнул тот, и снова скривился от боли. - Она выглядит, как прислуга. Было сложно понять.
-Есть в этом логика, - внезапно ответил тот, и на минуту ослабил хватку. - Может ты и прав, урод.
На минуту всем показалось, что Соколовский успокоился, но он вдруг развернулся и ударил руку Влада об колено, тот пронзительно заорал. Сразу осел на пол, прижимая свою поврежденную конечность к груди, и очень громко поскуливал.
-Хватит, придуриваться, - поморщился Соколовский. - Будь ты хоть немного мужиком.
-Вы, - болезненно воскликнул парень. - Вы мне руку сломали! Срань! Вы сломали мне руку из-за неё!
-Считай что это предупреждение, - выплюнул тот. - Ты легко отделался, утырок. Сломал руку, а мог бы убить. Скажи спасибо, своему отцу. Я не прибил тебя сразу, только из-за уважению к нему.
Соколовский снова подошёл к девушке, которая наблюдала за всей этой картиной, молча, находясь в полном шоке. Она смотрела за ними, выпучив глаза. Соня терпеть не могла Ростовского, и своим последним предложением, он сильнее подлил масла в огонь, но даже он не заслужил такого обращения и травмы. Соколовский опять превзошёл себя по жестокости.
Максим просто приобнял девушку за талию и сразу направился наверх, потащив е ё за собой почти волоком. Из-за всех тревожных событий, которые в последнее время происходили с ней, она была почти в бессознательном состоянии. Её глаза были расширены, руки тряслись, а пульс отбивал чечетку. Она просто не понимала, чего ещё можно от него ожидать. И даже боялась поднимать глаза на Соколовского. А тот, дойдя с ней вместе до самого верха лестницы, повернулся и кинул Владу несколько слов. Суть их сводилась к тому, чтобы «щенок выметался» и передал отцу, что он не подошёл. И то, что Максим ктегорически против «иметь какие-либо дела с таким ушлепком».
Соколовский привел её в небольшое помещение, с такими же, как и в других комнатах, высокими потолками и глянцевыми шторами, которые поблескивали и переливались на свету. Судя по убранству этого помещения, здесь у него, скорее всего, была кухня. Гигантский зеркальный кухонный гарнитур бежевого цвета возвышался с обеих сторон комнаты, придавая этому помещению сверкающий и немного нежилой вид. Около огромного панорамного окна стоял длинный стол без скатерти, и мягкие, оббитые белой искусственной кожей, стулья с высокими спинками, придвинутые к самому столу.
В помещении находились две женщины. Во-первых, невысокая блондинка бальзаковского возраста, со светлыми, выжженными перекисью жиденькими волосами и грубоватым выражением лица. И вторая тоже довольно невысокая женщина, по возрасту чуть помоложе первой. Когда Максим и София зашли на кухню, те сразу прекратили разговор, замолкли на полуслове. Однако девушка успела уловить часть того о чем шел их разговор, она покраснела, когда услышала последнюю фразу.
-....очередная его подстилка, которая зачем-то решила сбежать.
- Да ладно? От такого мужика! Совсем дурная....
Вторая из говоривших женщин, не сразу увидела входившую на кухню пару, поэтому первая толкнула её в бок, и она моментально замолкла. При этом убрала пахабную улыбку со своей физиономии и опустила свой удивленный взгляд в пол.
Соня не слышала их разговор целиком, но почему-то посчитала, что они говорили именно о ней. Её лицо пошло красными пятнами.
Увидев входящего на кухню Соколовского, женщины поменялись в лице, и моментально начали лебезить, примерно, так как это делал Ростовский, за несколько минут до этого.
-Максим Константинович, вы что-то хотели? Ужин накрывать? - заискивающе проговорила женщина постарше, не замечая его напряженное выражение лица.
- Накрывайте, - холодно бросил он. - Здесь, на кухне. Мы сегодня поужинаем здесь.
Было видно, что они мнутся и хотят что-то просить, поэтому Соколовский добавил.
-Два прибора. Для меня и для неё, - он сказал это, не смотря на девушку, но женщины прекрасно его поняли, и стали молча выполнять распоряжение хозяина. Пока они это делали, Соня замечала их косые взгляды, направленные в её сторону. Она не знала, как их расценивать и просто хмурилась, глядя на них исподлобья.
-Вымой руку, - Максим привлек её внимание к себе. Девушка, молча, подошла к крану с водой и сполоснула руки. Однако ему этого показалось недостаточно, он схватил её кисть как раз в том месте, где её лапал Ростовский и молча, вылил туда половину тюбика жидкого мыла, не больше не меньше, полтюбика. Она, удивленно наблюдала за тем, как он гневно хмурясь, молча, намыливает её ладонь. Он делал это самозабвенно, с каким-то жестоким рвением, как будто хотел стереть отпечатки рук Ростовского, недавно оставленные на её руке. Ей было неприятно, и когда болезненный стон сорвался с её губ, его это как будто отрезвило. Он резко отпустил её руку, отошёл к столу, на котором уже было множество блюд, и велел ей вытереться. Она сделала то, что он просил, и спокойно стояла около раковины.