Начало истории
Тот, кто открыл сейчас сею страницу,
Кто эту повесть прочитать решил.
Здесь болью каждый слог пропитан,
Ведь автор всю её вложил.
Лишь ночь укутает сознание,
Лишь страх сомкнёт твои глаза,
Ты видишь дождь искрящий в полумраке,
И за окном твоим гроза....
Ты думаешь, что я скажу о смерти?
И ужаснёшься ты от строк о ней....
Ты прав, но, друг, поверь мне. ...
Она будет не твоей.
Когда вокруг взыграет ужас,
И пламя будет на земле. ...
Ты взгляд его, мой друг заметишь,
Который будет на тебе.
Да, он по прежнему блуждает,
Ему покоя не найти. ...
И в каждой строчке он блукает,
Как по бездорожному пути....
Твои глаза словно ловушка,
Но в них покоя не найдёт,
Он вглядываясь ищет бездну,
Где сам бесследно пропадёт....
1978 год. 24 декабря. Советская Россия. Город Шахты.
Петр Евгеньевич курил одну сигарету за другой. Дорога казалась долгой, хотя ехали они не больше десяти минут, то увеличивая, то сбавляя скорость из-за скользкой дороги.
Старший сержант, который сидел на заднем сидении говорил с лейтенантом, обсуждая планы на новый год, и жалуясь на то, что не сможет уехать в деревню, где собирался праздновать. Лейтенант рассказывал о подарках, которые уже купил жене и сыну, а Петр Евгеньевич всю дорогу молчал, иногда улавливая фразы, пролетающие по машине.
В ожидании следователя медики уже осматривали тело убитого ребенка. – Ножевое? – спросил молоденький патолог, указав пальцем на кровавую рану, на животе у ребенка. – Да – растерянно ответил эксперт. – Её изнасиловали, к тому же очень жестоко – сказал патолог и указал между ног девочки. – Всё разорвано – прокомментировал он.
- Мы видели её здесь – сказала одна из женщин седому милиционеру, который только что приехал. – Вы её родителей знаете? – спросил участковый. – Да, они здесь рядом живут – ответила женщина. – Сможете сюда их привести? – Да, конечно – ответила женщина. – Краснов, отвези женщину, за родителями девочки – махнул участковый.
Петр Евгеньевич увидел мост и снова закурил «Теперь едь медленнее!». – Хорошо – ответил лейтенант и притормозил.
Вокруг снуют люди, слышно, как между собой переговариваются: «Леночку убили», «Боже, бедные родители», «какая была хорошая девочка». Возле тела суетятся медики. Кажется, что время остановилось, и даже погода кажется более пасмурной, словно сейчас небо опустится на землю и всё вокруг лопнет. Машина остановилась, и Петр вышел из салона автомобиля, докуривая сигарету и вглядываясь вперед, щурясь от ветра резко бьющего по глазам. Впереди медики переговариваются между собой и уже накрывают девочку, которая лежит на снегу. Издалека силуэт ребенка кажется тёмным. Глаза слезятся от холода, и всё кажется расплывчатым. Петр Евгеньевич! – услышал он. – Да? – вполголоса ответил. – Убийство! Но, по всей видимости, тут ещё и изнасилование! – растерянно сказал участковый. – Хорошо, сейчас мы осмотрим все! – сказал Петр и закурил. – Да, конечно! – ответил пузатый, низенький милиционер. – Свидетели есть какие-то? – спросил следователь. – Нашлась одна, нужно хорошо проверить. – Хорошо, поговорим со всеми – процедил Петр.
Возле моста ветер воет особенно сильно. С новым порывом ветра слышится какой-то рёв, будто под мостом кто-то резко взвыл от боли в голос, и взревел, как раненое животное. Метели нет, но с неба вновь полетели снежинки. Медики заботливо, бережно упаковали труп бедняжки в черный полиэтиленовый мешок, закрыли, будто беспокоясь, что ей холодно, а затем отошли в сторону. Петр подошел к ним поздоровался: «Здравствуйте!». – Петр, привет! – ответил медик и протянул руку. – Что там? – спросил Петр. – Ну точно могу сказать, что её насиловали! – ответил медик. – Всё? – спросил Петр и затянулся крепким, горьким дымом сигареты. – Всё! Ну как ты знаешь её убили…. Били острым предметом, судя по всему ножом, душили – затем задумался и посмотрев вдаль, спросил: «Родители скоро будут?». – Едут уже, ждём – ответил Петр и кинув взгляд в сторону девочки, спросил: «Я могу посмотреть?». – Не вижу препятствий – ответил медик и присев, раскрыл труп ребенка.