Затем исполнялся квартет Карузо. Дэнни и его слушал с той же жадностью. Музыка каждый раз менялась, но в этой великой мелодии хватало места для каждого исполнителя.
А антракте к Дэнни привязалась девушка вдвое старше него. Знай она, сколько ему лет, даже головы бы не повернула, но Дэнни был рослый парень. Легко принять большой рост за зрелость, мальчишескую неразговорчивость — за немногословие искушенного знатока.
Девушка щебетала:
— По-твоему, разве не чудесно?
Дэнни молча кивнул.
— Я про то, что это же все мастера мирового класса. Лучшие всех времен всегда к твоим услугам.
— Не всех времен, — поправил он. — Как насчет Паганини?
— А что Паганини? — не поняла она. — Кто он такой?
Дэнни спохватился. Девушка не могла знать Паганини, ведь тот играл до появления звукозаписи.
— Один старый виртуоз, — отговорился он. — Я про него читал.
— Ну, раз мы его не слышали, мы по нему и не скучаем, — улыбнулась девушка.
Какая банальность!
— И не только он, — не выдержал Дэнни. — Ты сказала: всех времен. А что современные мастера? Ты их слышала? Где они?
— Да здесь же, — удивилась девушка. — На каждом концерте.
— Нет их, — уверенно отрезал Дэнни. — Мы живем заемной музыкой. Те композиторы ничего не знали о нашей жизни. Они не слышали, как садится возвращающаяся с Марса ракета. Не слышали, как гудят стоэтажные фермы. Разве они могли написать музыку, которая нужна нам?
Девушка ответила ему странным взглядом — словно только сейчас увидела.
— Ты очень молод, — сказала она, помолчав. — В юности почти у всех бывают такие мысли. — Она легонько тронула его за плечо. — Может быть, ты и прав, но вслух таких взглядов не высказывай.
И она отошла к своему месту.
К счастью, перерыв заканчивался, зрители потянулись в зал, и разговора в вестибюле никто не услышал. Но Дэнни сказал то, что сказал, и после этого слушать уже не мог. Оркестр составляли Казальс, Менахем, Хейфец, Сидней Беше, Сигети, но гармония была пустой, мелодии — вернее, сплав десятков старинных мелодий — жидкими и натянутыми.
Единственный композитор двадцать третьего века скрывался в теле четырнадцатилетнего мальчишки, и ему не для чего и не для кого было писать музыку.
Домой Дэнни вернулся в смятении. В его словах была правда, хотя он прежде сам ее не сознавал. Несколько дней он не играл, но потом вернулся к пианино и с новой яростью окунулся в упражнения.
Он много времени проводил в экспериментальной лаборатории. Возился со звучащими электронными устройствами — вроде бы без всякого смысла. Казалось, у него ничего не выходило, и через полгода Дэнни остыл к опытам. Но за это время он успел втайне соорудить маленькое устройство.
В нем не было ничего особенно нового; комбинация нескольких существующих звуковых систем, приспособленная для его целей. Вот применение этого устройство было новым.
Оно не существовало само по себе, а было приставкой к существующему музыкальному инструменту — пианино. Оно расширяло и обогащало привычный диапазон его звучания.
Дэнни прятал приборчик у себя в комнате. Деталь за деталью он перенес его во Дворец Музыки и установил на пианино. Когда он закончил, все с виду осталось как было. Устройство, спрятанного в ножках, в крышке, в самых разных частях, обнаружило бы разве что рентгеновское просвечивание. А подобное исследование освященного временем инструмента представлялось маловероятным.
Проблема была в выключателе. Сделать его механическим не годилось — слишком трудно было бы скрыть. Да и самый потайной выключатель все же могут задеть нечаянно.
Он выбрал звуковой сигнал. Целую мелодию, которая, сыгранная от начала до конца, активировала его изобретение. Тогда старое пианино, дополненное новой звуковой системой, становилось истинным инструментом двадцать третьего века. Дэнни про себя назвал его «метапиано».
От мелодии-ключа требовалось одно: она никогда не должна исполняться. Для этого годилась мелодия из времен до звукозаписи — или такая, записей которой не сохранилось.
Дэнни умел читать ноты — научился сам. Он вспомнил виденные в музее нотные записи, в уме озвучил одну и проиграл на пианино. Устройство запомнило звучание.
Теперь, стоит проиграть эту музыку, изобретенный им инструмент будет готов к использованию. Пауза снова его отключит.