Кто же меня нашел? Может, план Итона заключался вовсе не в том, чтобы убить меня, а в попытке выставить сумасшедшей и, следовательно, не способной вступить в права наследства? Дьявольски хитро и, главное, менее опасно. Убедить меня в том, что хочет убить, отвезти в клинику и представиться добросердечным кузеном, который нашел бедную девочку в таком состоянии, потом обвинить во всем Джеймса и выйти сухим из воды. А я, даже если попытаюсь рассказать правду, буду выслушана с сочувствующими улыбками и отправлена в клинику.
Мои мысли прервал щелчок замка. Дверь открылась - и вошла медсестра. Перед собой она катила штатив на колесиках, к которому крепилась капельница. Несмотря на то, что туман в голове еще не прошел, я оживилась и вновь попыталась встать. Женщина не обратила на меня ни малейшего внимания, словно я была лишь предметом мебели, молча присоединила трубку от капельницы к катетеру и собиралась уже выйти из палаты, но я окликнула ее у дверей.
- Постойте! Могу ли я поговорить с вашим начальством? - мой голос звучал очень тихо и хрипло, зато уверенно. Медсестра обернулась, смерила меня подозрительным взглядом и только затем неохотно ответила:
- Простите, но сейчас это невозможно.
- Тогда объясните, как я здесь оказалась? - увидев, что она собирается уходить, воскликнула я. В сердце шевельнулась слабая надежда на то, что мое нахождение здесь - только формальность, и привез меня вовсе не Итон, и Джеймс знает, что я здесь.
Женщина поджала губы и все так же неприветливо произнесла:
- В больницу вас доставил мистер Андерсон, - мое напряжение достигло апогея, а сердечный ритм ускорился, о чем возвестила ставшая более кривой линия на экране. Почему Андерсонов в моей жизни так много? Медсестра заметила мое состояние и, угадав причину, пояснила: - Джеймс Андерсон. Сейчас он здесь, однако у меня есть четкие указания не впускать к вам посетителей.
- Почему? - выдохнула я, всей душой надеясь уговорить эту суровую женщину хоть на короткую встречу. Ведь если сюда меня привез Джеймс, значит, опасности нет? Почему тогда меня держат взаперти и не позволяют его увидеть? Может быть, так нужно? Он ведь не оставит меня здесь?
- Мисс Грин, - раздраженно сказала медсестра, - вы действительно не понимаете? Вы находитесь в психиатрической лечебнице с диагнозом "тяжелое психическое расстройство и попытка самоубийства".
Кровь ударила мне в голову, а в глазах на мгновение потемнело. Значит, меня действительно считают сумасшедшей. Я - пациентка психбольницы... Но Джеймс... Он что, тоже считает меня психически больной? Он тоже поверил в фарс Итона? Нет, нет, нет! Джеймс не бросит меня, даже если будет считать ненормальной, даже если так будет считать весь мир, он не оставит меня здесь! Только не это...
- Вам запрещено покидать палату без сопровождения персонала и принимать посетителей - таковы правила.
- Но я могу все объяснить! Я расскажу, как все случилось! - в отчаянии воскликнула я. Осознание того, что это мой последний шанс избежать заточения здесь, которое может продолжаться много месяцев, придало мне сил, я даже приподнялась на локтях, чтобы лучше видеть свою собеседницу.
- Итон Андерсон нам уже все объяснил, - уже не скрывая раздражения и желания поскорее от меня отделаться, процедила женщина, а я чуть не задохнулась от ужаса и возмущения. - Насколько мне известно, накануне вы поссорились со своим молодым человеком? - продолжала тем временем медсестра, словно наслаждаясь моим изумлением и страхом. А мне действительно было страшно от мысли, что еще может сотворить этот человек... - Думаю, дальнейшие объяснения излишни, - не без злорадства закончила она и покинула палату, заперев за собой двери.
А я так и осталась сидеть, отчаянно надеясь, что все это - только плохой сон, и скоро я проснусь в особняке Джеймса, почувствую его руки на своей талии, услышу знакомое мерное дыхание и пойму, что и эта палата, и медсестра, и Итон - все лишь наваждение.
Я даже не заметила, как на глаза навернулись слезы. Сейчас у меня в голове, наверное, впервые с момента нашей с Джеймсом встречи не было ни сомнений, ни подозрений, хотелось лишь одного - просто увидеть его, прижаться к груди, почувствовать его силу, даже покориться его воле, не спорить... Только бы покинуть это ужасное место! Я уже однажды была в точно такой же палате, правда, всего несколько дней. Мама сделала все, чтобы меня освободили, а дома выбросила в мусорное ведро все выписанные таблетки и взяла с меня обещание, что я больше не буду ездить в лифте одна. Если бы не тот случай... Кто знает, удалось бы Итону провернуть свою аферу так легко?