Мужчина подхватил меня на руки и, не сказав больше ни слова, понес прочь. Вначале легкое разочарование охватило меня: неужели он так ничего и не скажет? Хотя, чего я собственно ожидала? Долгого объяснения в сопровождении слез и клятв вечной любви? Нет, конечно. В глубине души я жаждала именно этого: он придет и, не сказав ни слова, унесет меня прочь. Разве красивые слова смогут защитить? Нет. Может быть, Джеймс и не умеет вести себя как порядочный молодой человек, зато я точно знаю: он не позволит никому и пальцем меня коснуться. Больше не позволит.
Джеймс шел быстро, но с таким видом, будто это - его территория, и спешить ему абсолютно некуда. Этажом ниже к нам присоединились четверо мужчин в черных костюмах. Теперь, когда нам навстречу выбегал какой-нибудь особенно прилежный в работе охранник, один из телохранителей преграждал ему путь и после короткой стычки блюститель порядка корчился у стены, а мы продолжали путь. С одной стороны, мне было жаль этих людей, ведь они лишь выполняли свою работу. А с другой, затаенная в душе ненависть к этому месту и всему его персоналу, который оказался таким корыстным и продажным, не давала покоя и оправдывала действия телохранителей.
Наконец мы покинули ужасное здание лечебницы, и я с удовольствием вдохнула полной грудью чистый воздух. Солнце, слабые лучики которого едва виднелись из-за облаков, приятно грело обнаженную кожу на руках, и я с наслаждением прикрыла глаза. Как же давно я не выходила на улицу! Все вокруг словно пропитывал запах свободы, теперь такой близкой и особенно приятной.
Джеймс поставил меня на ноги возле припаркованного напротив входа черного джипа с тонированными стеклами. Стоящий тут же водитель открыл дверцу; в салоне на переднем сидении расположился еще один телохранитель.
- Тебя отвезут в частную клинику, - обычным повелительным тоном объявил Джеймс и, заметив мелькнувший в моих глазах страх, добавил: - Ее хозяин - мой старый друг, мы с ним обо всем договорились. Поторопитесь, вам нужно уехать до приезда полиции, - с этими словами он осторожно, но настойчиво взял меня за локоть и собрался усадить в салон, однако я запротестовала.
- А ты? Ты тоже поедешь?
- Нет, Теа, - к моему удивлению, он даже не нахмурился, что происходило каждый раз, когда я начинала спорить. - Мне нужно поговорить со следствием.
- Следствием? - не поняла я. Что здесь произошло, пока я сидела взаперти? Может быть, Джеймс хочет доказать вину брата?
- Я объясню все позже,- пообещал Андерсон. - А сейчас сядь в машину, Теа.
- Ладно, - сглотнула я и прежде, чем повиноваться, обернулась к Джеймсу. Ровно секунду смотрели мы друг другу в глаза, читая одно и тоже же желание, а потом подались вперед - и наши губы слились в долгом поцелуе. Джеймс обхватил меня за талию и чуть приподнял с земли, а я зарылась пальцами в его волосы, наслаждаясь моментом. Никогда еще между нами, казалось, не было той страсти, что вспыхнула сейчас, и никогда мне еще не было так трудно прервать поцелуй, чтобы хоть на секунду вдохнуть недостающего воздуха.
Слабо улыбнувшись Джеймсу, я наконец села в машину. Он наклонился и перед тем, как захлопнуть дверцу, бросил в своей обычной холодно-равнодушной манере: "Я люблю тебя".
И эти слова, такие безразличные и лишенные эмоций, почему-то показались мне гораздо более честными и искренними, чем все любовные клятвы, виденные в фильмах.
...
- Я долго пытался добиться чего-то от полиции, но, похоже, деньги Итона заставили ослепнуть даже их, - говорил Джеймс, когда мы сидели, обнявшись, в палате одной из лучших частных клиник Вашингтона. Я молча слушала, иногда задавала вопросы или вставляла возмущенные комментарии, а мужчина невозмутимо перебирал мои волосы, словно весь его рассказ касался кого-то совершенно другого. - Я подозревал, что Итон причастен к гибели отца, и твои слова только подтвердили мои догадки. Я нашел уборщика, который видел, как подкупленный механик повредил самолет. Он и станет свидетелем.
- Тебе удалось найти свидетеля? - изумилась я. - Почему Итон не подкупил и его? И почему ты так уверен, что он не сделает этого теперь?
- Потому что я заплатил больше, - не без самодовольства отозвался Джеймс. - И не спрашивай, откуда у меня появились деньги. Скажу только, что почти все они были потрачены на твое спасение, - тут в его голосе прозвучало ехидство, которое заставило меня покраснеть. Скольким же людям он дал взятки, чтобы пустить ход событий в нужное русло?
- Чтобы не рисковать, я решил дождаться независимого эксперта из Нью-Йорка, который кое-что мне задолжал, - продолжал тем временем Джеймс, а я только тихо хмыкнула. Вряд ли найдется человек, который ничего не задолжал Джеймсу Андерсону. Мне ли не знать о его методах воздействия? - Оставлять тебя в больнице тоже нельзя было, особенно после того, как медсестра доложила мне о твоей беременности.