Да, я боюсь его. Но разве можно просто так сдаться и навсегда перечеркнуть свою жизнь? Разве для этого я до поздней ночи сидела за книгами, чтобы поступить в колледж, а потом в дизайнерскую школу? Разве ради этого мама работала с утра до ночи? Как ни крути, мне терять уже нечего. Он хочет, чтобы я подчинилась, и все что мне остается - бороться изо всех сил.
- Да пошел ты! - выдавила я и со всей силы оттолкнула мужчину. Андерсон отошел на несколько шагов, слегка пошатнулся и отпустил мое лицо: видимо, не ожидал, что я стану ему перечить. Теперь, освободившись от стальной хватки, я немного осмелела и решительно подняла голову.
Несколько секунд мужчина стоял, опустив голову, так что я не могла видеть его лица, только плотно сжатые кулаки и слабо подрагивающие, напряженные до предела мускулы на руках. Да, в этих руках достаточно сил для того, что одним движением свернуть мне шею...
Внезапно Андерсон поднял голову - и моё сердце ушло в пятки. Сейчас он выглядел далеко не спокойным, даже не раздраженным - нет, он был просто взбешен! Лицо перекосила гримаса ярости, глаза горели лихорадочным, сумасшедшим блеском, рот приоткрылся в хищном оскале. Едва он двинулся с места, я инстинктивно сделала шаг назад, потом повернулась к выходу - поздно: мужчина оказался там раньше и с грохотом захлопнул дверь, лишая меня последнего пути к спасению.
Я чувствовала, как сердце бешено стучит в груди, а дыхание то и дело срывается на хрипловатый свист; кровь бешено стучала в висках, однако сознание, на удивление, продолжало работать четко и ясно, ища всевозможные пути к спасению.
Не до конца осознавая, что делаю, я бросилась к двери на террасу, которая, к счастью, легко поддалась. Одним прыжком вскочив на невысокие перила, я опасно зашаталась и чуть не рухнула вниз: от этого спасли только вовремя раскинутые в стороны руки. Ни живая ни мертвая, я балансировала на узком деревянном ограждении, рискуя в любой момент сорваться, а передо мной стоял Андерсон, по-прежнему в бешенстве.
- Если ты подойдёшь ещё на шаг, я спрыгну вниз! - предупредила я, надеясь, что это подействует. Хотя, наверное, вышло недостаточно убедительно: меня била мелкая дрожь, губы дрожали от рыданий, подступающих к горлу, на глаза навернулись непрошенные слёзы, а голос звучал как-то истерично и криво, будто ноты в расстроенном пианино.
- Ты этого не сделаешь, - прорычал мужчина, и я уловила в его тоне едва проступающую издевку. Его ярость постепенно уступала место жестокой насмешке, лицо снова обретало маску холодной угрозы.
Да, он издевался надо мной, наслаждался моей беспомощность, моей слабостью!
Андерсон сделал шаг вперёд, я предостерегающе вытянула вперёд руки, переступила с ноги на ногу и на миллиметр приблизилась к краю. Уже знала, что не смогу, не прыгну, но все равно продолжала играть в эту опасную игру.
- Прекрати ломать комедию, Грин, - он надвигался медленно, неизбежно, словно грозовая туча на горизонте. - Ты же не сможешь прыгнуть, потому что боишься... И меня ты боишься, не так ли? - ещё шаг вперёд. - И поэтому сделаешь всё, что я скажу...
- А ты так уверен в себе, что постоянно недооцениваешь окружающих, да? - спросила я, проглотив ком в горле. Не сделаю? Не смогу? Он ошибается! Пусть мне и чертовски страшно, но я докажу, что он ошибается! - К сожалению, мне придется тебя разочаровать: ты меня слишком плохо знаешь, - я оторвала одну ногу от перил, подошва заскользила по дереву...
Всё, что я чувствовала, происходило словно в замедленной съёмке: вот одна нога потеряла опору, всё тело качнуло назад, вторая нога скользит к краю, руки инстинктивно взлетают вверх, я судорожно пытаюсь ухватиться хоть за что-нибудь, а подсознание тихо шепчет: дура...
И вдруг, всего через секунду свободного полёта, я понимаю, что уже никуда не падаю: кто-то хватает меня сначала за полу куртки и рубашку, потом, когда ткань трещит от слишком сильной тяжести, - за талию. Ещё несколько секунд - и Андерсон уже перебрасывает меня через перила обратно на террасу, а потом заставляет сесть на соломенное кресло у стенки, упирается руками в подлокотники и нависает надо мной с таким грозным видом, что мне невольно хочется оказаться внизу, недвижимо распростертой на асфальте...
Я наконец начала осознавать, что происходит. В глазах у меня стояли слезы, но я все равно даже сквозь застилавшую обзор пелену видела перед собой его лицо.
- Дура! - прорычал Андерсон, а потом издал что-то похожее на яростный вой, со всей силы замахнулся и, когда я уже закрыла глаза, инстинктивно отворачиваясь и готовясь принять удар, обрушил кулак на стену с такой силой, что кое-где даже посыпалась штукатурка.