Андерсон сцепил зубы. Его глаза потемнели, жилка на шее натянулась до предела, а пальцы судорожно дергались, то сжимаясь, то разжимаясь. Он медленными шагами надвигался вперед, словно грозовая туча, бушующая буря, готовая поглотить меня в любую секунду, а я не опускала взгляд. Разве моряк, примотанный к доске, просит пощады у готовой смыть его волны? Нет, он бесстрашно смотрит ей в лицо и как бы говорит: "Ты убьешь меня, но не сможешь увидеть мой страх!"
- Ты - эгоист, чудовище, монстр! Тебе плевать на всех, кроме себя! Ненавижу тебя! - выпалила я, охваченная слепым бешенством. Андерсон в мгновение ока сократил расстояние между нами, его рука дернулась, очевидно для удара, и я уже вжалась в спинку кровати, готовясь к пощечине, но ничего не произошло.
Его рука так и зависла в воздухе, лицо выражало смесь безумия и слепой ярости, в глазах едва заметно мелькал ужас. Казалось, будто две неведомые сущности сейчас борются за право обладать властью над разумом мужчины... Андерсон резко сжал руку в кулак, развернулся и буквально вылетел из палаты. Громкий хлопок двери заставил меня вздрогнуть и зажмуриться.
Я долго не могла прийти в себя от шока. Почему он остановился и не ударил меня? Ведь я говорила ужасные вещи, которыми можно вывести из себя любого, а Андерсона - тем более. И почему он смотрел на меня так... так... Я даже не знаю, как объяснить то, что увидела в глазах мужчины: это было похоже на разочарование, осознание чего-то невыносимо ужасного, приносящего душевную боль... О, даже не верится, что сейчас я говорю об Андерсоне!
Что же послужило причиной этой перемены настроения? К тому же, он так и не ответил на мой первый вопрос: "Почему ты соврал доктору Харди?"
Почему, Джеймс?
Мне вдруг захотелось вскочить, броситься следом за ним и извиниться за свои слова, но я тут же отогнала эту мысль. Нет, так больше не может продолжаться... Еще немного - и я буду сочувствовать этому деспоту! Нужно положить конец всему этому безумию.
Я перевела взгляд на окно, которое находилось справа от койки, где я лежала. Решение было принято еще вчера, теперь главное - не сомневаться.
...
Когда за медицинской сестрой закрылась дверь, я, не теряя времени, осторожно встала на ноги, стараясь не шуметь. Моя палата находилась на третьем этаже, а прямо возле окна я заметила пожарную лестницу, по которой и решила спуститься вниз. Мой план побега был довольно глуп и опасен, но я не собиралась от него отказываться.
На улице уже стемнело, и, если честно, мне совсем не хотелось разгуливать по ночному городу в больничной пижаме, тонких носках и с перебинтованной головой, но другого выхода из положения я не видела. Я собиралась попросить помощи у Элис, единственного человека, который знает все и которому я могу доверять. Тем более, она живет совсем недалеко от Кингс Хайвей.
Я открыла окно, которое, слава Богу, не издало ни малейшего шума. В голове по-прежнему стоял небольшой туман, но я не обращала на это внимания, решив, что сейчас есть проблемы и поважнее. Ступеньки были скользкими после дождя, поэтому мне пришлось снять носки и оставить их в палате, а дальнейший путь продолжать босиком. Холод пронизывал до костей, сырость ощущалась каждой клеточкой тела, а скользкие металлические перекладины, казалось, так и норовили выскользнуть из пальцев.
Прошло больше десяти минут, прежде чем я почувствовала под ногами твердую землю. Мокрый асфальт жег пятки пронизывающим холодом, казалось, теперь я чувствовала все его неровности и шероховатости. Не теряя времени, я быстрым шагом направилась к ограждению, к счастью, довольно удобному, чтобы без труда перелезть через него.
На улице было тихо и безлюдно, тусклый свет фонарей освещал мощеный тротуар и мостовую, по которой иногда с громким шумом проносились машины. Я знала, что Нью-Йорк - это город, который никогда не спит, и самые центральные улицы, конечно, полны народа, поэтому решила пойти окольным путем, через жилые улочки.
Я свернула в сторону и быстрым шагом побрела вперед. Внезапно пошел дождь. Он дал о себе знать сначала редкими каплями, которые можно было принять за стекающую с крон посаженных у тротуара деревьев воду, потом моросью на лужах, а потом и сильными холодными струями. Тонкая пижама быстро намокла, как и бинты на голове, которые мне пришлось снять и бросить в ближайший мусорный бак. Волосы тут же налились тяжестью, а когда я откинула их назад, намертво прилипли к лопаткам.