- Быстро в машину, - наконец скомандовал он.
Я сглотнула, на секунду задумавшись, а потом отрицательно покачала головой. Может быть, я и прониклась к нему чем-то вроде привязанности, но это чувство в любом случае не принесет мне ничего, кроме зла.
Глава 14
На лице Андерсона отразилось что-то вроде недоумения, которое вмиг сменилось все той же угрожающей маской холодного равнодушия.
- Не заставляй меня применять силу, Грин, - спокойно произнес он.
Я невольно вздрогнула: в его поведении было что-то от дикого хищника, который знает, что в любом случае победит, и развлекается, предоставляя жертве иллюзию выбора.
- Я лучше останусь здесь, с этими бродягами, чем поеду с тобой! - в отчаянии крикнула я и, круто повернувшись, побежала в противоположную сторону. На глазах выступили слезы обиды и горечи, осознание своей беспомощности угнетало меня и в то же время заставляло бежать вперед, словно кнутом ударяя по пяткам. Если я хочу избавиться от Андерсона, то должна бежать. Возможно, он не догонит меня. Возможно, я смогу спастись.
Как назло на пути попалось битое стекло, оно тысячами игл пронизывало стопы, вызывая тихий сдавленный крик. Я упала на землю, лицом в холодную лужу с мутной водой, правую щеку пронзила острая боль. Проведя ладонью по коже, я нащупала что-то липкое, а слабый свет фонаря позволил увидеть красные капли на асфальте и громадную тень за собой. Несмотря на осознание того, что все кончено, я пыталась подняться, но левая нога отказывалась повиноваться: осколок застрял глубоко, и на то, чтобы вытащить его, понадобится время.
Тень приближалась. Я подняла голову и увидела над собой Джеймса. Сначала на его лице отражалось только скучающее выражение и даже подобие ухмылки, но как только мужчина заметил кровь на моей щеке, то тут же беспокойно нахмурился, переводя взгляд с моего лица на осколки стекла, валяющиеся вокруг.
Не говоря ни слова, он наклонился и бережно, словно дорогую куклу, взял меня на руки. От этого невольного сравнения мне стало горько: он видит во мне только игрушку, неизвестно чем для него ценную. Я была настолько слаба и беспомощна, что просто прижалась к его груди, стараясь унять льющиеся бесконечным потоком слезы. Холод пронизывал тело насквозь, меня била мелкая дрожь.
И зачем я сбежала из больницы? Может, там у меня были шансы избежать дальнейшего плена, а теперь я в любом случае вернусь в особняк...
Андерсон донес меня до машины, а потом, перехватив поудобнее, ухитрился открыть заднюю дверь. Я поразилась его силе - всё-таки, не каждый сможет держать меня одной рукой, а другой открывать дверь автомобиля - и тут же мысленно убедила себя в том, что мне абсолютно все равно. Я уже решила, что какие-либо взаимоотношения с Джеймсом кончатся плохо... для меня по крайней мере.
Мужчина усадил меня на сиденье и достал аптечку.
- Покажи ногу, - властным голосом попросил он - хотя, нет - скорее приказал. У меня сейчас не было настроения спорить или ругаться, поэтому я послушно вытянула вперед левую ногу. Андерсон внимательно осмотрел её, а потом вдруг резким рывком вытащил застрявшее в стопе стекло.
У меня на глазах даже слезы выступили от той боли, которую причинила эта операция, а крик, сорвавшийся с губ, был похож скорее на хрип умирающего. Джеймс моментально перевел на меня взгляд своих темных глаз, чуть ли не с отеческой заботой разглядывая мое лицо.
- Ты в порядке? - наконец прохрипел он, продолжая буравить меня взглядом.
- Да... - слабым голосом отозвалась я, хотя была далеко не в порядке. Боль и смятение не давали нормально мыслить, я чувствовала себя просто отвратительно. Еще и эта непонятная перемена в поведении Андерсона...
Мужчина обработал рану, а затем принялся за порез на щеке. Он был глубоким, но не таким сильным, как на ноге, так что причинял гораздо меньше боли. Однако даже если бы у меня было изрезано пол-лица, я бы, наверное, даже не обратила на это внимания: мой взгляд был прикован к Джеймсу.
Его пальцы осторожно коснулись моей щеки, убирая мокрые волосы за ухо, а лицо находилось всего в каких-то нескольких сантиметрах от моего, так что я могла почувствовать дыхание Джеймса на своих губах. Признаюсь, тогда я забыла даже о данном себе обещании во что бы то ни стало не испытывать к Андерсону даже малейшей симпатии. Его близость опьяняла меня похуже виски и в то же время пугала... Не знаю, какое из этих чувств было сильнее, но оба они заставляли затаить дыхание.
Я никак не могла убедить себя в том, что та забота, с которой Джеймс обрабатывал мои раны, - подделка. Нет, человек просто не может быть настолько лживым и эгоистичным, чтобы разыгрывать подобную комедию! Мое сознание отказывалось верить в то, что в Андерсоне не осталось ничего человеческого. Он действительно переживал за меня, действительно прикасался к коже с нежностью и осторожностью, боясь причинить малейшую боль... Нет, я просто не могу ошибаться!