Он небрежно прогуливается по мне своим холодным взглядом, всем видом крича: «А чего ты ждала?» Едва ли ждала, что буду сидеть в ночном клубе рядом с назойливым мужчиной, который уже битый час пытается уломать меня на страстную ночь, пока я нагло впиваюсь глазами в него...
В него, сидящего с двумя девушками под боком, что шепчут ему лестные слова, желая оказаться куда ближе, чем у груди. Например, на его коленях.
Конечно, он доволен собой. У него их не две... целых три в этом зале. Вот только третья уступает по всем параметрам... Куда мне тягаться с голодающими моделями?
— Диана, — позвал меня тот, кого использовали, как и тех женщин.
— Что? — получилось слегка раздраженно. Говорить мне хотелось вовсе не с Кириллом.
Дрожащая конечность метнулась к бокалу. Глоток. Абсолютное счастье. А ты и вовсе вдвойне счастлив. Ведь так мы с тобой играем?
— Расскажи о себе, а то молчишь весь вечер. — Рука моего мужчины на сегодняшний вечер коснулась тыльной стороны моей ладони.
Подавила приступ тошноты. Я не он... Не терплю чужих прикосновений.
Игра еще не началась, а ты уже проиграла, Диана!
— По-моему, ты знаешь достаточно, — грубо отрезала. — Лучше сам расскажи.
— Диана, я знаю только твоё имя, — меня почти упрекнули. — Это по твоим меркам достаточно?
— Прости. Хотела сказать — предостаточно, — иронично протянула и залпом осушила подаренный напиток.
Кирилл улыбнулся, говоря:
— Ты такая забавная.
— Знаешь что? — потерев виски, спросила я. — Ничего не выйдет. Надоело, правда. Счет оплачу, поэтому расслабься. Не придется всю ночь переживать, что спустил все деньги, чтобы меня снять. Там за углом стриптиз-бар, кстати. Могу купюры разменять.
Мне уже неинтересно. Рассматривая собственные пальцы, думаю, что я же проиграла... Ну почему, почему я проиграла?
— Диана...
— Диана-Диана, я не Диана! — выпалила, сжав кулаки, отчего на ладошках болезненно проявились полумесяцы. — Я бы извинилась, сказала, что мне жаль. Вот только... мне не жаль, Кирилл! Мне все ра-вно...
Глаза болят, так и прося размазать весь макияж. Ведь красилась я для него. И это гребанное неудобное платье — для него. Как же Кирилл не поймет, что все — для него!
— Не деньги я спустил, а время с ненормальной тобой, — процедил, вставая со стула.
— О, наконец-то понял! — сегодня мне как никогда хочется язвить. — А то все: интересная, смешная, необычная. Выбрасывай свои дрянные очки и купи новые!
— Сука!
С улыбкой показала свой родной средний, потом второй. Обиженный на весь мир, а может, только на мою скромную персону, мужчина скрылся.
Медленный поворот головы... Он согнал девушек, и те на этот раз были далеки от лести. Вот только он не слушал, а смотрел в упор на замершую меня.
Поднялся, я — за ним. Мы бежим в неизвестном направлении. Эдакий марафон на шпильках.
Не хочется жить? Все сложно? Приходи на парковку. Порой по ночам здесь пахнет опасностью и смертью, и сразу же начинаешь бороться за свою никчемную жизнь.
Торопливо заняла привычное место возле водительского.
— Что за мужик? — Будто имеет право спрашивать.
— Что за девушки? — Будто имею я.
Далее разговоры излишни.
Каблуки скинуты, чтобы не запачкать сидение. Голые ноги, невзирая на короткое черное платье, поджаты к груди. Висок то и дело бьется о стекло, пока мы выезжаем на дорогу.
— Пристегнись.
Не хочется двигаться. Не хочется даже слышать его голос. Ты проиграла. Будь ты Дианой или...
— Лиза!
Ударил по тормозам, глянул в зеркало, чтоб убедиться, что сзади никого, грубо дернул меня и обтянул ремнем. Положив ладошку под подбородок, чтоб не надавило на шею, я вернула предыдущую позу.
Включил музыку. Какая-то попса про любовь. Или просто мелодичные завывания. Он поет не так, он поет лучше.
— От этой музыки тошнит, — шепчу, в голове пропевая его песни.
— Тошнит тебя, потому что как не в себя пила, — почти злое.
Нужно позвонить Оле. Телефон... Где телефон? Так, сначала сумка...
— Под ногами, — подсказка.
Прислушавшись, нашла несчастную рядом с туфлями. Напрасно: бесполезный гаджет разрядился в самый ответственный момент.
— Бардачок, — новая подсказка. Вот это квест!
В руках ценный предмет... Его мобильный и уронить страшно... Кажется, если его продать, то можно было бы целый дом отстроить.