Пролог
Мужчина. Лет сорока. Он выходит из дома на холодную улицу в летней футболке и штанах, резко топая по замерзшей поверхности земли. Его светлая голова поникла, а руки крепко сжаты в кулаки. При каждом выдохе в воздухе витает пар.
За спиной мужчины опять хлопается дверь, бежит малышка с такими же светлыми волосами в легком платье босиком.
— Папа, прошу, постой! — кричит девушка лет восьми и бежит к тому, который даже не обращает на нее внимания.
Светловолосый мужчина доходит до черного автомобиля и тянется к двери.
— Папа, не оставляй меня, я тебя люблю! Папа! — он наконец оборачивается к ней и сжимает губы со всей силой.
«Я должен ее успокоить.» — проносится мысль в его голове, он делает к маленькой девочке шаг и останавливается, увидев за ее спиной бегущей к ней женщину.
Повернувшись к ним спиной, мужчина быстро садится в машину, несмотря на душераздирательный крик светловолосой девочки, заводит двигатель и готовится отъехать.
Хватается за руль обеими руками, видит перед собой любимую игрушку в виде маленького котика на панели машины, делает глубокий вздох и в последний раз оглядывается туда, где маленькая дочка убегающая от матери к отцу, спотыкается и сильно падает на лед.
Его гордость оказывается сильнее и эта малышка терпит поражение, когда бежит вслед за удаляющейся черной машиной, умоляя вернуть ей ту самую игрушку и отца.
— Пожалуйста! Папа, не оставляй, умоляю тебя! — голос обрывается, по ее маленькому лобику течет кровь, а ноги уже в ссадинах. Мать вовремя хватает ее за спину и прижимает к себе, твердя одно и то же. — «Он вернется.»
1 глава
— Афра, уже третий час идет!
Светловолосая девушка еле отрывает лицо от подушки, готовится встать, но в следующую минуту решается поспать еще немножко.
Через пять минут занавески на окнах резко раскрываются, и на лицо спящей попадает свет.
— Вста-вай! Слишком много спать тоже нельзя! — кричит ее мама и срывает с нее одеяло.
— Ну ма-а-ам!
Афра что-то мямлит и начинает ныть, затем все-таки встает и протирает сонные глаза.
— Ты даже душ не приняла, — оглядывая дочь, произносит мама и усмехается от чего-то.
— Я пришла домой лишь в двенадцать часов ночи, у меня были две смены, провела четыре, в меру, сложных операций и сразу же легла спать. Было как-то не до душа.
Она собирает свои светлые короткие волосы в пучок и начинает зевать.
— Иногда ты должна уделять себе внимание. Надо жить и для себя тоже.
— Ни один врач не живет для себя, мам.
Афра покидает женщину, которая продолжала еще говорить, заходит в ванную и в первую секунду ахает видя опухшее лицо и огромные синяки под глазами. Эти синяки для нее плот всех ее стараний в работе, без которой она не представляет свою жизнь. Вот почему она улыбается себе в отражении, а затем включает воду и начинает умываться.
— Вообще-то это как-то нехорошо тревожить меня в мой же выходной, — вытирая лицо, опять заявляет дочь и сидится на за стол, на котором стоял ее самый любимых завтрак из яичницы и тоста.
— А вообще-то тебе звонили, — ставя на стол сок, произносит другая и протягивает телефон дочке, которая мгновенно ее схватывает и тыкает куда-то.
— Как давно?
— Минут две назад.
— Ужа-а-с! — Афра вскочила с места и не оглядываясь кругом, быстро бежит в комнату, на ходу натягивая что попало и поочередно отвечая матери. — Сложная операция, это пулевое ранение, пуля попала в кость скорее всего.
— Кроме тебя там никого нет? — по тому как активно упакует еду мать видно, что это не в первый раз.
— Нет.
— А миссис Джейн? — женщина хватает дочь за кисть и останавливает у двери.
— У нее декрет, а у мистера Джонсона отпуск, я не могу их оставить.
— Но ведь еще есть ты, ты совсем исхудала, твое лицо в худшем состоянии...
Понимающие глаза матери наблюдают за дочерью.
— Я приняла эту сторону уже, мама, это мое призвание, и если я сейчас не побегу, то потеряю пациента, а жизнь человека важнее, чем мой внешний вид.
— Иди с Богом.
«Пять минут займет дорога, три на то, чтобы ознакомиться с пациентом, две на дезинфекцию и надеюсь, я успею.»
В который раз эта двадцатишестилетняя девушка бежит, словно десятилетняя и с лицом взрослой женщины изучает кровавую рану на плече загорелого мужчины. Он настолько больше своего врача, что странно за ними даже наблюдать. Глаза Афры невольно пропускают рану и пробегают по рельефному телу и останавливаются на тату в виде змеи. Широкая грудь дышит полностью, чувствуется, что он даже в сознании, но она быстро хлопает глазами и обращается к своему коллеге.