— Продажа наркотиков - плохо!
— Да, это не простые наркотики, это наркотики для больных, мы долго над этим работали.
— А что если что-то пойдет не так? Если пациент станет зависим от них?
— Я не знаю, придется опять что-то придумывать...
— Ты говорил про кошек что-то. У тебя приют для бездомных кошек? — она аккуратно надевает на меня рубашку.
Черт, она маленькая, я большой.
— Да, кошек.
Я усмехаюсь.
— Какие есть породы? Как ты решился на это? Трудно, наверное приходится.
Афра начинает застегивать пуговицы с низа.
— Ну... Два амурских есть, выметающий вид, хочу сохранить их род. Есть один китайский тигр и два детеныша индокитайских. У меня есть львы и львицы, также гепарды и...
— Стоп-стоп-стоп, ты это щас серьезно? — она сначала меня очень внимательно слушала, а теперь замерла и заглянула в мои глаза.
— Про вымирающий вид?
— Про незаконное заключение диких животных.
— У меня все по закону. Место правильное, документы подписаны, я их просто выращиваю, ничего плохого в том, чтобы сохранить потомство нет. Это как с тобой сейчас. Мне нужен сын, потому что меня могут убить в любой момент.
— Ты свихнулся? — ее глаза напоминают мне джунглей, а сейчас они еще и шире распахнуты из-за удивления.
— Вполне возможно, — я протягиваю жену ближе к себе, взяв за стан. Она как всегда охает от неожиданности. Мне нравится ее невинность.
— Сумасшедший... — бормочет Афра и тянется к пуговицам, первые две остались не застеганными, а я сам натягиваю штаны, ей остается только застегнуть ремень. — Минутку, — уходит она куда-то и возвращается с расческой в руках. По моим волосам проводятся ее нежные пальчики, и я сижу кайфую.
«Я кайфую от своей упрямой жены. Сижу и улыбаюсь от души рядом с ней. Приехали!»
***
Я даю сесть жене первой за стол, а сам усаживаюсь напротив. Романтика удавалась, хоть в этом я был крайне плох. Единственное, в чем я не так хорош.
Вокруг нас играет легкая мелодия, освещение поддерживают лишь свечи и наш столик - единственный во всем огромном помещении.
— Твои рук дело? — рассматривая все вокруг, задает мне светловолосая вопрос и сталкивается с моими очарованными ею глазами.
— Это еще не все, — через минуту молчания произношу я. — Тебя ожидает подарок в номере еще.
— Боюсь спросить что именно. Ты настолько странный, что я уже не удивлюсь, если на нашей кровати будет лежать лев или что-то вроде этого.
— Нашей... — сужаю я глаза, и она оборачивается от меня, словно пытаясь скрыть свое лицо. Затем слышится ее короткий смех. Я усмехаюсь только. А Афра смотрит на мое лицо и начинает смеяться.
— Боже, ты такой смешной и милый иногда. Сейчас то я верю, что ты младше меня, — она звучит так иронично, что я хочу встать и наказать ее хоть как-то.
— Жалею, что сообщил тебе этот факт, докторша.
Я сжимаю челюсть, когда она тыкает в меня.
— Ты сейчас такой красный, Ардер, бедненький.
— Я не бедный, — бурчу я, притворяюсь будто бы злюсь на нее. Наблюдаю за ее улыбкой и смехом у меня опять колющая боль в области сердца.
— А тебя не волнует этот факт? — успокоившись, она в очередной раз требует от меня ответ.
— Вовсе нет, я выше тебя, сильнее тебя, умнее...
— Это я не сказала бы...
Я закатываю глаза.
— Но не красивее, — ощущая ее взгляд на своих губах, произношу я и ухмыляюсь.
«О чем думаешь, докторша?»
Афра поднимает взор на мои глаза, а затем коротко улыбается и молчит до тех пор, пока не принесли наш ужин.
За едой мы молчали, я любил молчать, но не Афра.
— А у тебя была девушка? — задает вопрос и тут внезапно фыркает и добавляет. — Да что я говорю, конечно же были...
— Не было, — говорю я.
— Ты не был с женщиной?... — тихо, будто бы стыдясь этих слов, произносит девушка, потянувшись ко мне.
— Был, но не как с девушкой, это были женщины с баров - турецкие танцовщицы, официанты, бармены и т.д. В России даже были специальные женщины...
Она опускает глаза, словно расстроилась чем-то.
— Ты пил, да?
— Нет, я никогда не пил, для меня в приоритете были только наркотики, затем понял, что бывших не будет и останусь без здорового наследника, поэтому оставил их.
Афра, которая в начале аппетитно начала кушать, прерывает свой процесс и скучающе смотрит на тарелку минуту, а затем снова смотрит на меня: