- Калифорнийская футбольная команда заняла все места.
- Вам бы знак опознавательный поставить километров так за сто, - желаю я.
Однако женщина ухмыляется.
- Это место известно людям из узких кругов высшего общества. Так что нам не нужны эти лишние расходы на маркетинг, - понятно отвечает она.
Снова кивнув, я забираю наши ключи и направляюсь к лифту.
- Может, выйдем в дорогу ночью? - предлагаю я, глядя на Остина.
Он пожимает плечами, смотря на циферблат.
- Можем выехать и ночью, - соглашается он. - Сможем хорошенько выспаться.
- Звучит, как план, - улыбнувшись, отвечаю я. - Только чур ванная моя.
- А ты даже шансов побороться за нее не оставляешь, - шутит он, и двери лифта открываются.
Наш номер оказывается прямо напротив лифта. Остин проводит ключ картой и открывает дубовую дверь.
Я замечаю, как прекрасно здесь пахнет. Лаванда и цветы. Это заведение все больше начинает мне нравится.
Пройдя прямо по коридору мимо ванной, мы попадаем в гостиную. Справа и слева расположены спальные комнаты с широкими кроватями. Интерьер сделан в сдержанных тонах, но все сделано с уютом, со вкусом. Здесь приятно находится, теплые оттенки, современная мебель и чистота.
Скинув вещи, я прямиком направляюсь в ванную. Остин в это время оглядывает все вокруг и разбирает некоторые вещи, которые захватил с собой с багажника.
Я встаю под струи теплой воды, позволяя ей смыть всю грязь, все события прошлых дней. В голове тут же всплывают воспоминания, тот момент, когда Джарет разорвал наши отношения, когда обвинил меня в измене. У нас было много хороших моментов и воспоминаний, но это расставание заполнила своим черным цветом все белое, что было у нас.
Я выдавливаю весь гель для душа и натираю им все свое тело. Маленький тюбик начинает «ворчать» и я ставлю его обратно на стеклянную полку. Почему в таких местах так не продумано с количеством гигиенических принадлежностей. Здесь минимум должно быть два тюбика, раз номер рассчитан не на одного человека.
В комнате становится душно спустя какое-то время. Выключив воду и вытерев свою кожу полотенцем, я замечаю, насколько сильно покраснела моя кожа после душа. Протянув руку, я вытираю конденсат с зеркала и встречаюсь со своими тусклыми голубыми глазами. Как быстро огонь и жизнь во мне погасли.
Я накидываю халат и собираю волосы в полотенце. А как только я выхожу из ванной, то по коже проходят мурашки от легкого холода.
- Я уже начал думать, что ты там уснула, - говорит Остин, стоя ко мне спиной возле телевизора.
- Нет, я почувствовала себя тем самым пещерным человеком, которому впервые показали изобретение душ.
Я слышу ухмылку в ответ, и сама чуть не улыбаюсь.
- Ты шутишь, значит, уже не так все и плохо? - спрашивает он, от чего я на миг застываю.
- Стараюсь не думать о прошлом и пытаюсь отвлечься, - с ноткой холода отвечаю я.
Повисает пауза.
- Уитни Хьюстон или Майкл Джексон? - прерывает он молчание.
Недолго думая, я отвечаю:
- Уитни.
А после поворачиваюсь к нему и подхожу ближе. Тут становится все понятно. Все это время он разбирался с виниловым проигрывателем.
- Здесь есть виниловая пластинка Уитни Хьюстон? - удивленно спрашиваю, подбежав к нему.
- Да, и их тут немало.
- Это место запало мне в сердце.
Остин кладет пластинку на проигрыватель. Он потрескивает, после чего начинается тихая музыка песни «I will always love you» и красивый голос Уитни Хьюстон, от которого по коже пробегаются мурашки.
Парень поворачивается ко мне. На его лице играет таинственная легкая улыбка, а одна бровь слегка вздернута вверх. Он протягивает мне руку, приглашая на танец.
- Танец? - тут же спрашиваю я.
- Просто доверься мне, - отвечает он, когда я кладу свою руку в его.
Другой рукой он тут же притягивает меня к себе, и я чуть не стукаюсь лбом о его нос. Мы начинаем медленно покачиваться под красивую песню семидесятых. Внезапно я ощущаю такое приятно тепло внутри себя. Тихо и спокойно. Когда я последний раз ощущала себя так хорошо? Да я и вспомнить не смогу.
Остин отходит от меня, держа за одну руку, а потом я закручиваюсь к нему и, когда он прижимает меня к себе, мы вместе наклоняемся вниз. Наклоняемся так сильно, что мое полотенце сваливается с моей головы, оголяя волосы.
Песня заканчивается, и вместо музыки я слышу громкое биение своего сердца.
Мне нужна была передышка. Кажется, я получила ее.
- Ты профессиональный танцор? - продолжаю я допытываться до него.
- Почти, - ухмыляется он. - В четыре мама отдала меня на бальные танцы, но в тринадцать я свалил оттуда, когда понял, что эти танцы превращают меня в девчонку.