Он задумался, словно вспоминая то время.
— Но я благородно поступил все — таки, даже для того зеленого юнца, которым был. Она мечтала о жизни в Сочи. Уехать далеко на море. Чтобы никаких забот. Через месяц она получила документы на дом и счет в банке — чтобы спокойно себя чувствовать и нахальных студентов, вроде меня, не обучать...Теперь, наверное, там. Я, если честно, больше не интересовался. Вспомнил только сейчас об этом, потому что ты эту тему открыла.
У Влады засосало под ложечкой. Вот так и про нее он скажет через несколько лет какой — нибудь своей новой пассии – «вспомнил только сейчас об этом, потому что ты тему открыла»… Ей хотелось было ляпнуть, что, как говорят, и с его матерью в свое время поступили так же — сунули дом и деньги в другом городе, но побоялась. Это было слишком личное…
— Ну все равно, ты очень хорошо говоришь по — русски. Это просто невероятно. — Она снова вернулась к общей теме.
Васель задумался, устремив свой взгляд куда — то вдаль, словно вспомнив что — то, произнес:
— Когда мы жили на Кипре, моей нянькой была русская из семьи эмигрантов. Очень приятная женщина. Только она была не совсем русской, армянкой, по — моему... Она меня, кстати, научила еще и французскому.
— Ты жил на Кипре?
Васель лукаво улыбнулся, переведя свой взгляд на Владу.
— Ты ведь наверняка общалась с Амани и об этом, так что боюсь, что обо мне тебе известно больше, чем мне самому.
Влада отпила из бокала глоток вина. Его вкус был насыщенным и приятно вяжущим. Его начинаешь чувствовать в тот момент, когда в кровь попадает достаточное количество алкоголя, чтобы ощутить некоторую мягкость в ногах и чувство расслабленности в голове. Она предпочла все — таки не афишировать тот факт, что, мягко говоря, очень подробно обсудила с Амани его жизнь на Кипре и последовавший переезд в Сирию. По крайней мере, то, как это преподносили в обществе, за спиной, сплетничая.
— Я знаю, кем был твой отец. Я знаю, что ты был любимцем своего деда. Я знаю, что ты истинный патриот своей родины, прогрессивный человек и филантроп. Но на самом деле, я не знаю ничего…
— Смотрю, ты начала исправляться в позитивную сторону. Вот теперь ты понимаешь, что на самом деле и читателю, и тебе самой интересны должны быть не эти пустые преходящие вещи, а то, какой я человек…А как человека ты меня еще даже не начала узнавать. Я готов показать тебе существенную часть того, чем я занимаюсь, что составляет образ жизни моих друзей и единомышленников, — напиши лучше об этом, а не про мои студенческие похождения.
Внезапно она выпалила то, о чем могла сильно пожалеть:
— Ты покажешь мне даже то, что делают хияли?
Вмиг улыбка сошла с его лица. Он стал серьезным и сдержанным. А она мысленно психанула на себя за дурацкую фразу, которую буркнула, не подумав…
— Язык Амани очень длинный. Интересно, использует ли ее муж это преимущество в постели, когда она делает ему минет, — грубо съязвил он.
Влада вырвала из его рук свою ладонь, которая все еще находилась в захвате его тонких пальцев.
–Не надо говорить такие вещи! — вспылила она.
— Послушай, — все в том же серьезном сосредоточенном тоне продолжал он, — ты, как и она, не имеете ни малейшего представления, что мы делаем. Слово «хияль» придумали завистники, сейчас его используют враги режима, всякие шакалы, продавшиеся за копейки США и Израилю. А те, кого Вы так называете, ни кто иной, как смелые ребята, готовые умереть за свою родину. Они сражаются, борются, рискуют жизнью, чтобы в живых оставались другие…Да, у меня есть свой военизированный отряд — и я делаю все возможное, чтобы эти ребята помогали армии спасать эту страну, чтобы дать таким, как я и мне подобным — прогрессивным патриотам, желающим вытащить Сирию из тыза (араб. — задницы) — надежду на будущее. Я помогаю их семьям, я даю им зарплату, боеприпасы и оружие, которыми они защищают простых граждан. И я не вижу в этом ничего плохого или постыдного.
Влада внимательно слушала, опустив взор в пол. Васель замолчал. Оба они впервые не смотрели друг на друга.
— Но то, что я слышала о них...Я слышала, как раньше они ездили по улицам Дамаска, ища красивых девочек себе на забаву... — не унималась девушка, — как они грабили честных торговцев, воровали понравившиеся им машины…