Он улыбался, не отводя от нее взгляда.
— Может, мне оставить тебя тут и никуда не выпускать? Как красиво солнечные зайчики бегают по твоим волосам. Они горят золотом….Так сочетаются со стенами моей яхты… Будешь жить здесь, как русалка…
Эта провокационная улыбка с поведенными уголками губ. Она ее уже знала…Он играет.
Девушка так же дерзко улыбнулась, кинув в него подушку. Васель с легкость увернулся.
— Еще и буянит…Мммм. А так и не скажешь, что в таком миниатюрном теле столько сил… У нее еще есть силы драться…И это после того, что вчера было…
Он снова заставил ее покраснеть. Краснеть было за что. Она опять кинула в него подушку. Уже вторую. Он снова увернулся.
— Так- так…Мне кажется, это уже провокация не против меня, а вандализация моей спальни…
— Чтобы ты больше не мог воспользоваться своей кроватью, Васель. — ответила Влада с улыбкой на лице, но в капризно — заигрывающем духе.
Секунда — и он оказался в миллиметре от нее. Снова его горячее дыхание. Снова его руки. Проторенные маршруты…
— Если ты думаешь, что кровать — это единственное место, где я могу тебя иметь, ты ошибаешься…Я могу делать это везде, куколка…
Опять он все переворачивает в ней своими долбанными словами. Она вспоминала минувшую ночь, и по телу пробегала горячая дрожь. Только сейчас понимает, что все ноет…Он, словно, тоже об этом вспоминает. Нежно проводит по щеке.
— Как ты? Не сильно болит? — в его тоне, наконец, нет сарказма и иронии. Он искренне интересуется.
— Согласно договоренности, — отвечает Влада, не отрывая от него глаз. На секунду он словно меняется в лице, словно ему неприятны ее слова, словно они задевают его. Но он молниеносно вновь обретает контроль над собой. Похоже, не только она хотела играть роль в спектакле «словно все по- настоящему». Только она не смогла, провалилась. Ей было так хорошо вчера, а он так красив сейчас в своей утренней летней небрежности, что невыносимо больно думать о том, что все скоро закончится. Уже закончилось, он просто красиво доигрывает свою партию.
И она давит на свою ментальную мозоль еще сильнее, чтобы прийти в чувства, чтобы не раскиснуть в самый последний момент, когда он галантно поцелует ей руку на прощание, параллельно набирая сообщение своей новой «пассии»…
В комнате повисло напряженное молчание. Васель вздохнул, подошел к шкафу и вытащил оттуда картонный пакет.
— Держи. Сегодня твое вечернее платье, к сожалению, будет уже не кстати…
«Действительно, карета превратилась в тыкву», — почему- то пронеслось в ее голове.
Открывает его. Белоснежное поло, серо- жемчужные льняные штаны и стильные сланцы. Она будет настоящей «яхтсвуман»…
***
Они стояли у штурвала, несясь навстречу ветру и молодому солнцу, тому самому, которое поутру вселяет надежду даже тем, у кого ее давно нет. Лицо обдавали легкие брызги. Было сказочно хорошо, и она старалась запомнить каждую секунду этого блаженства… Представить себя частью этой жизни, его жизни, а не ее транзитным пассажиром до следующей станции.
Он умело и вальяжно управлял яхтой, заключив ее в плен между собой и рулем. Берег становился все ближе. И вот, они аккуратно, маневренно и умело пришвартовались в Зейтуна- бей, проделав вчерашний путь до центра Бейрута, только морем. Это гламурное место в Даунтауне отстроили совсем недавно. Роскошная стоянка яхт, скопление самых пафосных ресторанов… На причале в ряд их уже ждали трое парней — видимо, небольшой экипаж яхты, который Васель накануне предусмотрительно отпустил…
Тем временем они стремительно сошли на берег, прихватив с собой обувь, и понеслись, как беззаботные дети, на ходу одевая ее на себя. Он взял Владу за руку и повел к одному из раскинувшихся под белоснежным навесом ротанговых столиков в кафе прямо на набережной, с видом на пришвартованные яхты...
— Через два часа тут уже будет не пробиться...Ярмарка тщеславия...Так что нам повезло...Так тихо и свежо.
Она улыбнулась и села за галантно отодвинутый им для нее стул.
— Что будете, мадмуазель? — весело и иронично спросил он, просматривая меню.
— Не знаю, что хочешь…